— Эй! Сюда, Круш! — слышалось со всех сторон.

— Стаканчик доброго пива, Круш!

— Мы купим вашу рыбу, Круш!

— Двадцать крейцеров за эту, Круш!

— Один флорин за ту, Круш!

Рыбак не знал, кого слушать, и очень скоро в его карманах уже позвякивало несколько звонких монет. Похоже было, что к премии, которую Илья получил за состязание, добавится со временем кругленькая сумма, если, конечно, энтузиазм его почитателей у истоков великой реки не иссякнет к ее устью!

Но, собственно, почему этот энтузиазм должен иссякнуть? Вряд ли люди перестанут оспаривать друг у друга рыбу, пойманную самим Ильей Крушем! Ведь как здорово заполучить несколько прекрасных лещей из собственных рук знаменитости. Возможно, заспиртованные, эти экземпляры попадут в какой-нибудь ихтиологический музей!.. Славному рыбаку не приходилось даже идти в ближайшие дома и предлагать там свой улов… Поклонники все разбирали на месте. Да, гениальная идея пришла в голову простому и честному Илье Крушу, не зря он отправился на соревнование дунайских рыболовов!

Само собой разумеется, его часто приглашали поужинать в кругу какой-нибудь гостеприимной семьи. Многие были бы счастливы видеть знаменитость за своим столом. Но, похоже, Круш не намеревался покидать свое судно без особой на то необходимости. Повторяем, сей скромник совсем не искал славы! Если он и не отказывался выпить вина, пива или ликера в одном из прибрежных кабачков, то всегда знал меру, чуточку отличаясь в этом от своих собратьев по «Дунайской удочке».

В половине девятого Илья Круш скрылся в своей рубке, а в девять уже спал крепким сном, который продолжался до первых лучей солнца.

Эти утренние часы, как известно, самые подходящие для рыбной ловли — как в хорошую погоду, так и тогда, когда при южном или юго-восточном ветре идет тихий теплый и прерывистый дождик. Настало утро, и Илья Круш услышал на прощание «Счастливого пути!» от двух-трех человек, поднявшихся в такую рань, чтобы проводить его; он отвязал лодку и сильным толчком багра направил ее в клубы легкого тумана, который скользил по поверхности воды.

Так прошел первый день, потом второй. Илье Крушу понадобилось пять суток, чтобы пройти пятьдесят лье от Донауэшингена до Ульма. Правду сказать, не все дни были равно благополучны. Не то чтобы какие-то неполадки случились с судном — фортуна по-прежнему была к нему благосклонна. Просто обстоятельства не всегда благоприятствовали рыбной ловле: один раз пошел проливной дождь, и тогда Круш, хорошенько укутавшись в брезентовый плащ и спрятав голову под капюшон, старался сколько мог держаться в середине реки, пока сильные волны не заставили его искать укрытие под одним из прибрежных деревьев.

Первого мая после полудня он причалил к набережной Ульма — второго по значению, после столичного Штутгарта, города королевства Вюртемберг.

Было только три часа, по дороге Круш продал весь свой утренний улов и потому мог отдохнуть до завтра, не заботясь о поиске покупателей. Впрочем, это выражение не совсем справедливо, поскольку покупатели сами искали его.

Оказалось, однако, что прибытие лауреата «Дунайской удочки» осталось незамеченным. Его ожидали только к вечеру, поэтому обычного шума и ажиотажа не было. И, очень довольный этим, Илья решил осуществить свою давнюю мечту посмотреть город, не привлекая к себе излишнего внимания. Прежде он никогда не бывал в Ульме и вот теперь получил такую возможность.

Сказать, что набережная была пустынна, будет неточным.

Какой-то человек следовал по берегу за готовившейся причалить лодкой, не сводя с нее глаз.

Узнал ли он Илью Круша? Как бы то ни было, последний ничуть не насторожился.

Незнакомец с острым взглядом, решительной походкой, хотя ему перевалило далеко за сорок, был среднего роста, довольно худощавый, затянутый в венгерский костюм, очень ладно на нем сидевший.