Стоп, не годится, — одернул себя Эмби. — Я же историк, а историку нельзя раскисать, ибо история — это истина и поиски истины; замалчивать, игнорировать, отворачиваться от непреклонных фактов, какими бы нелицеприятными они ни были, — разве это путь историка? Нет, никакой это не путь историка».

Так уж вышло, что сама история ставила его перед выбором из двух зол: спрятаться от реальности или выйти наружу и встать с ней лицом к лицу. Третьего не дано.

Кончиками пальцев Эмби поднял письмо, словно дохлую мышь, слишком долго пролежавшую на солнцепеке. Аккуратно опустил его в корзину для мусора, после чего решительно нахлобучил на голову старую фетровую шляпу. Твердо промаршировал к выходу из аудитории и ни разу не оглянулся.

2

Подходя к дому, он увидел, что на ступеньках крыльца примостилось пугало. Заметив Эмби, пугало собралось с силами, выпрямилось и сказало:

— Добрейшего вечерочка, док.

— Здравствуй, Джейк, — отозвался Эмби.

— Я тут на рыбалку собираюсь, — пояснил Джейк.

Эмби осторожно присел на ступеньки и помотал головой:

— Не сегодня. Я не в настроении. Университет закрывают.

— Это, наверное, для вас не сюрприз. — Джейк плюхнулся рядом и уставился на улицу пустынного города.

— Ну да, я этого ожидал, — согласился Эмби. — На занятиях больше никого не бывает, если не считать душнил. Все кочуны учатся в собственных университетах. Так называемых. Хотя, Джейк, если уж говорить начистоту, я в толк не возьму, чему они могут там научиться.

— Ну, у вас-то все схвачено, — взялся успокаивать его Джейк. — Столько лет проработали; небось и в кубышке что-то да скопилось. А у нас дело другое. Сколько себя помню, что поймали, то и едим. Как оно всегда было, так оно всегда и будет.

— Не сказал бы, что у меня все схвачено, — возразил Эмби, — но как-нибудь протяну. Мне же скоро семьдесят. Жить осталось всего ничего.

— Когда-то, — вспомнил Джейк, — был закон, чтобы человек в шестьдесят пять бросал работу, а ему за это пенсию назначали. Но кочуны тот закон отменили, как и все остальное. — Он рассеянно ковырял траву сухим прутиком. — А я всегда мечтал: вот поднакоплю деньжат и возьму себе кибитку. Без кибитки человеку ни черта не светит. Вы только прикиньте