— Которых вы совсем не знаете, если не считать священника.

— Ну вот, вы опять возвращаете мне мои слова! Ладно, я ничего не знаю о мужчинах, но кое-что слышала о любви...

— Удивительно! Вы первый раз упомянули об этом таинственном чувстве.

— Но я о нем думала, — серьезно ответила Петрина, — и очень много.

— Очень рад это слышать!

— Но у меня такое ощущение, что сама я этого чувства никогда не испытаю.

— Почему?

— Потому что, когда я слушала разговоры о любви девушек из пансиона, мне становилось так скучно! Они вздыхали о каком-нибудь мальчике, случайно увиденном во время каникул, так, словно это был сам Адонис. Ложась спать, они писали его имя на клочке бумаги, который потом прятали под подушку, — в надежде увидеть во сне своего героя. С Клэр куда интереснее! Она уже целовалась!

— Об этом нетрудно догадаться, — ответил граф насмешливо.

— Она рассказывала, что в первый раз была очень разочарована — ну совсем не то, что она ожидала. Во второй раз было лучше, хотя и не романтично.

— А чего она ожидала? — гневно спросил граф.

— Что это будет как у Данте с Беатриче или у Ромео и Джульетты. Но мне кажется, обыкновенные люди не могут так чувствовать.

Наступило молчание, которое нарушила Петрина:

— И я решила, что никто меня не поцелует, если я сама не захочу этого. Но если кто-то осмелится на это без моего желания, я живо поставлю храбреца на место!

— Суть в том, что ваш взгляд на жизнь свидетельствует о совершенном невежестве, — ворчливо сказал граф. — Вы знаете только то, что вам рассказывала Клэр, а она, в свою очередь, все это узнала от брата. Мой совет: не полагайтесь на чужой опыт.

— Да, конечно, может быть, в действительности все не так, как я предполагаю.

— Очень надеюсь на это.

— А можно мне иметь много-много платьев?

— Сколько угодно, тем более что вы сами будете за них платить.

Она легонько, с видимым удовлетворением вздохнула.

— Как это будет приятно, когда мужчины станут смотреть на меня с восхищением и смеяться моим шуткам, ведь я очень остроумна!

— Ну, пока я этого не заметил! — пробурчал граф.

— У меня просто не было подходящего случая! Но вот когда я окунусь с головой в новую жизнь, тогда вы увидите, на что я способна!

— Надеюсь, этого не произойдет, — ответил граф. — При мысли о ваших способностях меня бросает в дрожь.

— Вы слишком серьезно относитесь ко всему, — заметила Петрина. — Как я уже сказала, вы забыли, что такое молодость и беззаботность. Если я действительно, как вы утверждаете, должна явиться в свете, то уж постараюсь стать самой выдающейся, восхитительной дебютанткой, о которой в Лондоне будут говорить больше, чем о ком бы то ни было.

— Вот этого-то я как раз и опасаюсь! — простонал граф.

— Ну вот, вы опять превратились в чопорного, надменного опекуна! — заявила с упреком Петрина.

Глава 2

Они ехали уже по Лондону, по Парк-лейн, и Петрина смотрела на все сияющими от восторга глазами.

Она жила в отцовском доме в Вустершире и в Лондоне была всего лишь несколько раз, и неудивительно, что она успела забыть, как пестры и многолюдны лондонские улицы.

Увидев Стэвертон-Хаус, Петрина от удивления открыла рот. Вот уж не думала она, что ей придется жить в таком внушительном особняке! Он возвышался на углу Верхней Гросвенор-стрит и Парк-лейн и занимал три акра земли.

Подъезд представлял величественный портик из восьми колонн с массивными фонарями-светильниками между ними.

Въезд во двор был огражден великолепной металлической решеткой.