— Без оговорок, — как эхо повторила Петрина.

Однако на губах ее заиграла лукавая, так хорошо ему известная улыбка.

— В конце концов, — прибавила она, — не так уж много сэров Мортимеров в высшем обществе.

— Вы мне будете рассказывать о всех возникающих проблемах, прежде чем сами попытаетесь решать их. И еще, Петрина, позвольте мне со всей определенностью заметить вам: я не желаю, чтобы вы надевали мою одежду.

Петрина взглянула на свой наряд, словно только сейчас вспомнила, как она одета.

— Почему вы решили, что это ваша одежда?

— А кто еще, кроме меня, носит в этом доме итонский костюм?

— А он очень удобен, — улыбнулась Петрина. — Вы представить себе не можете, как юбки сковывают движение.

— Но это еще не повод, чтобы расхаживать по дому в таком виде. Молю бога, чтобы бабушка вас не увидела.

— Хотелось бы мне рассказать ей всю эту историю, — грустно ответила Петрина. — Она бы ей очень понравилась.

С этим граф легко мог согласиться, но, приняв важный вид, ограничился тем, что сказал:

— Отправляйтесь спать, упрямая девчонка, и не забудьте о своем обещании, или вас ожидает Харрогит, а может, кое-что похуже, где вы будете под строжайшим наблюдением!

Петрина встала, все еще держа в руке письма Клэр.

— Спокойной ночи, опекун. Вы были очень добры и вежливы, и я вам благодарна, несмотря на то что вы чуть не свернули мне шею, а запястья у меня еще долго будут в синяках.

— Неужели я действительно причинил вам боль? — поспешно спросил граф.

— И еще какую! Теперь вам придется возместить мне ущерб, пригласив на верховую прогулку.

— Ну а теперь вы меня шантажируете! — Так я получу возмещение или нет?

— Ладно, — уступил он, — но это не должно превращаться в привычку. По утрам я с трудом выношу женскую болтовню.

— Я буду тиха, как мышка, — пообещала Петрина.

— Вот уж такой вы никогда не будете. А теперь идите спать и предоставьте мне уладить это грязное дело.

Петрина посмотрела на связки писем в ящике.

— По крайней мере, теперь вы сможете установить, кто получал более пылкие и нежные письма: вы или Мортимер?

Граф снова полусердито взглянул на нее, но понял, что она его поддразнивает.

— Ступайте спать! — громовым голосом приказал он.

В ответ он услышал лишь короткий смешок, после чего Петрина исчезла за дверью.

Поднявшись наверх, в спальню, Петрина спрятала письма в надежное место, разделась и, убрав одежду графа в платяной шкаф, легла в постель.

Перебирая в памяти события этого вечера, она пришла к выводу, что в конце концов ей повезло: окажись на месте графа кто-нибудь другой, неизвестно, чем бы все кончилось.

Ей угрожал бы не только арест за воровство, но и опасность другого рода. Здесь, в Лондоне, были мерзавцы, которые преследовали женщин самым ужасающим образом. Об этом Петрина узнала, когда приехала в Лондон. Некоторые сведения она почерпнула из случайных разговоров, о многом прочла в газетах. Так, ей было известно, что в стране очень неспокойная обстановка из-за строгих ограничений, введенных правительством, что в Англии очень многие живут в нищете, но главное — именем закона чинится несправедливость. В газетах, которые приносил домой граф, сообщали такие политические новости, которые никогда не обсуждались и даже не упоминались в ее пансионе. Теперь она узнала, что принца-регента засыпают петициями о реформах, но он не обращает на них никакого внимания.

В Бирмингеме, прочла она, собрался митинг, на котором присутствовало по крайней мере двадцать пять тысяч человек — рабочих, не имеющих своего представителя в парламенте. В газете также говорилось, что они никогда не получат места, если правительство будет проводить все ту же внутреннюю политику.