— Вы стучите в мою дверь, месье? — по-французски спросила она.
— Скажите, это ваш дом, мадам? — тоже по-французски спросил ее Мерлин.
— Да, месье. Мой… Меня зовут мадам Гоха.
— Bonjour, Madame, рад с вами познакомиться. — Мерлин слегка прикоснулся пальцами к краям своей шляпы.
Француженка молча достала из кармана кофты ключ, так же молча вставила его в замочную скважину, повернула, открывая дверь. И только потом, стоя в дверном проеме, спросила:
— И что вам, месье, угодно?
— Послушайте, мадам, не могли бы мы сначала войти?
Она взглянула на Мерлина, не скрывая страха. Затем, обреченно пожав плечами, сделала шаг в сторону, пропуская нежданных гостей.
— Итак, месье, зачем я вам понадобилась?
Мерлин ослепительно улыбнулся. Сейчас главным для него было максимально расположить к себе мадам Гоха.
— Прежде всего, мадам, позвольте поблагодарить вас за то, что столь любезно позволили нам войти, — старательно подбирая слова, по-французски обратился к ней Мерлин. Увы, с неискоренимым британским акцентом. — Дело в том, что я ищу друга, который, как мне кажется, может проживать в этом доме. Когда-то он кое-что для меня делал, причем делал хорошо, поэтому я решил воспользоваться его услугами еще раз. Я хотел предложить ему работу… Естественно, за серьезные деньги…
Француженка слушала внимательно, но молчала. Ромине показалось, что она очень напугана.
— Знаете, мадам, когда он работал на меня, его звали Крис… Кристофер Хантли, — продолжал Мерлин. — Впрочем, не исключено, что у него, по тем или иным причинам, сейчас может быть другое имя… Вы его, случайно, не знаете?
— Его здесь нет… Он отсюда уехал, — ровным бесцветным голосом произнесла женщина.
— Значит, он здесь все-таки был?
— Да, был, но сейчас его нет.
— И когда он уехал?
— Точно не помню…
— Скажите, а он долго у вас жил?
— Нет. Это все, месье. Больше я вам ничего сказать не могу.
Ромина поняла: если не проявить такта и деликатности, они упрутся в непрошибаемую каменную стену упрямства хозяйки дома.
Поэтому, даже не думая о том, как к этому отнесется Мерлин Никойлос, она решительно встала между ним и француженкой, сняла темные очки, посмотрела ей прямо в глаза:
— Мадам, прошу вас, помогите! Кристофер Хантли был моим самым близким другом! Мы с ним… вместе росли, вместе играли в детстве… Нам надо, понимаете, мадам, очень надо с ним встретиться! И мы хотим ему только добра, поверьте!
— К сожалению, ничем не могу вам помочь, мадемуазель, — столь же бесстрастно ответила француженка. — Его сейчас здесь нет, и я, поверьте, не знаю, где он может быть…
— Но может, вы скажете, куда он уехал? И в каком состоянии? Был ли он здоров или, скажем, болен?
— Нет, нет, болен он не был. Он просто уехал. Это все, что я могу вам сказать.
Ромина интуитивно почувствовала — здесь что-то не так. Ее глаза наполнились слезами.
— Ну пожалуйста, расскажите о нем! — взмолилась девушка.
И уже готова была расплакаться, когда услышала за спиной странное шуршание. Это Мерлин Никойлос доставал из кармана пачку денежных банкнотов.
— Мадам, я готов заплатить вам за любую информацию.
Француженка, как завороженная, уставилась на деньги, но, преодолев соблазн, снова отвернулась.
— Мне вам нечего больше сказать, месье.
— Просто скажите, что произошло, нам этого вполне достаточно, — попросил Мерлин. |