Раскрыв глаза, я увидела перед собой сияющее лицо Микаэля. Его карие глаза смотрели на меня с любовью и нежностью. Такого светлого взгляда я не видела еще никогда в жизни. Он любит меня! – пульсировала каждая клеточка моего тела. Любит! Любит!

– Мой солнечный лучик, – прошептал Микаэль, осыпая поцелуями мое лицо. – Если бы ты знала, как мне нравится видеть тебя счастливой…

Я улыбнулась в ответ. Микаэль говорил правду: счастье переполняло меня, и неудивительно, что оно оставляло свои письмена в моих глазах и на моих губах, подернутых счастливой улыбкой. Я распускалась, как подсолнух навстречу солнцу. И моим солнцем был Микаэль…

Позавтракав, мы решили отправиться к Марину и Марьяне, у которых вчера остался Джеф. Я чувствовала себя неловко из-за своего вчерашнего бегства: что обо мне могли подумать хозяева? Но, с другой стороны, не догони я Микаэля, не было бы этой волшебной ночи. И этого волшебного утра… И не было бы нашей любви, которую мы теперь с таким наслаждением дарили друг другу…

И хотя мне было жаль беднягу Джефа, я все же думала, что он получил по заслугам. Может быть, тот опыт, который он приобрел, послужит ему хорошим уроком. Если хочешь любви, будь верен тому, кого ты избрал… И не пытайся заключить сделку с любимым человеком. Что пытался сделать вчера Джеф: в обмен на свой приезд он хотел получить мою любовь…

До дома Марина мы добирались довольно долго. По дороге мы то и дело забрасывали друг друга снежками, падали в сугробы, смеялись и задавали друг другу нелепые вопросы. В общем, вели себя, как малые дети, которых родители отпустили одних на прогулку. Микаэль постоянно задавал мне один и тот же вопрос – люблю ли я его, – и я в сотый раз отвечала «да». Я не знала, чем вызвано его беспокойство, но все равно радовалась. Если его так заботит, что я к нему испытываю, значит, я действительно ему небезразлична…

Около дома Марина нас ждал сюрприз. Неподалеку от ворот собралась группа людей: хозяева дома, Думитру Моеску, мистер Эванс – гид Джефа. Сам Джеф стоял в стороне. Он выглядел еще более странно, чем вчера: взъерошенные волосы, распахнутый тулуп и сапоги, в которых он утопал, как маленький мальчик в отцовской обуви. В руках у него была шапка, которой он энергично размахивал, объясняя что-то людям, собравшимся у ворот.

Мы с Микаэлем переглянулись.

– Интересно, что это с Джефом? – спросила я.

– Не знаю, – пожал плечами Микаэль. – Сейчас выясним.

Мы подошли к собравшимся и поздоровались.

– В чем дело? – поинтересовалась я у Джефа. – С чего ты вдруг разбушевался?

Он посмотрел на меня глазами напуганного кролика и взмахнул шапкой:

– Разбушевался?! Если бы ты знала, что со мной произошло!

Вид у него и впрямь был напуганный, так что я забеспокоилась. Пусть мы уже расстались, но все-таки я чувствовала какую-то долю ответственности за его приезд в Трансильванию.

– Что?

– Какой-то ужас! Настоящий кошмар! Не знаю, какой черт понес тебя в эту деревню! Здесь просто… просто… Средневековье какое-то! – продолжал Джеф сокрушаться, не забывая при этом размахивать шапкой. Наверное, он думал, что этот жест придает его голосу больше убедительности…

– Да расскажи ты толком! – не выдержала я. – Голосишь, как торговка на базаре, у которой перед носом стащили пучок зелени!

Джефу такое сравнение не понравилось.

– Оставь свои сравнения для этих крестьян, – презрительно бросил он.

– Между прочим, у этих крестьян ты провел ночь, – вмешался Микаэль, обозленный тоном Джефа, – поэтому, будь добр, отзывайся о них уважительно.