— Значит, вы уверены, что Беннингтона кто-то убил?

— Да, уж в этом я совершенно уверен.

— Хотел бы я знать, почему, черт возьми?!

— Еще до утренней зари, говоря поэтическим языком, я расскажу вам.

— Не могу поверить, — фыркнул Пул, — что кто-нибудь из нас мог… Это невероятно. — Он глянул на тонкую перегородку, отделявшую его гримерную от комнаты Элен. — Знаете, до меня долетел ваш разговор, там… С ней все в порядке?

— Мисс Гамильтон, во всяком случае, выглядит очень собранной.

— Мне только странно, с чего это вы решили вообще говорить с Элен?

— Я затронул ровно три темы. Я спросил мисс Гамильтон, хочет ли она видеть тело своего мужа. Это раз. Резонный вопрос, не правда ли? Она отказалась. Затем я сказал ей, что знаю о вчерашнем… гм!.. происшествии.

— Каком таком происшествии? — резко переспросил Пул.

— Я имею в виду… гм!.. теплую встречу мисс Гамильтон с ее супругом…

— Черт побери! Откуда вам это известно?

— Очевидно, вы и сами вскоре узнали…

— Ладно, — сказал Пул. — Положим, я действительно знал.

И тут до него словно дошел смысл сказанного Аллейном. Пул вытаращил глаза:

— Постойте, вы что, решили, что это мотив? Для меня? По-моему, это просто издевательская мысль! Вы, возможно, даже неспособны себе представить, насколько эта версия смешна и несостоятельна!

— Но я же еще не сказал, что она мне нравится, — хладнокровно заметил инспектор.

— А меня бы не удивило, если бы вы стали ее разрабатывать! В конце концов, теоретически можно предположить, что я стремглав промчался в комнату Бена, уложил его, бережно укутал голову плащом и включил газ! А он оставался смирно лежать и дышать… Вы хоть помните, с какой репликой мне следовало в последний раз появиться на сцене?

— Нет.

— Я выхожу на сцену, закрываю за собой дверь и говорю Элен: «Но ты ведь догадывалась, не так ли? Он наконец выбрал единственный путь, ведущий отсюда прочь… А нам остается только быть свободными…». Не правда ли, все получилось как в жизни? Только вот для нас с Элен эта пьеса длилась год с лишним… — Пул исподлобья взглянул на Аллейна. — Не знаю, зачем я с вами обо всем этом говорю… Но… я чувствовал, что события последних дней подводят какую-то черту — подо всем. А теперь — что мне делать с театром? Что мне делать с постановкой? С труппой? И что теперь станется с…

Тут Пул осекся, посмотрел на картонную стену, отделявшую его гримерную от комнаты, где сидела Мартина, помолчал и заговорил другим тоном:

— Вы, конечно, наслышаны о нашей личной жизни. То есть моей и Элен. Проклятье нашей профессии в том, что самое тайное всегда происходит при свете прожекторов…

Аллейн сказал:

— Ну да, бремя, так сказать, славы…

— Боюсь, что ничего похожего. Послушайте, Аллейн. Существуют женщины, которых никак не впихнуть в имеющиеся моральные стандарты или как это там называется… И Элен Терри была такой. И даже не в том дело, что эти женщины выше тех грязных сплетен, которые разводят обыватели. Они просто по ту сторону их! И в искусственном гриме они выглядят совершенно естественно! Они актрисы! А когда привязанности проходят, все заканчивается совершенно безболезненно. И что удивительно, для обеих сторон… Вы согласны, суперинтендент?

— С чем? Что такие женщины существуют в природе? Согласен.

— Так вот, Элен — одна из них.