Они вошли в комнату, действительно зеленую, где были расставлены удобные кресла и столики, заваленные иллюстрированными журналами. Со стен смотрели фотографии известных артистов в различных ролях.

Над камином висел карандашный набросок: человек в средневековом костюме откинул с лица капюшон плаща. Лицо его было прекрасно, притягательно. Большие глаза, правильные черты, рот нежной формы и вместе с тем очень мужественный. Во взгляде читалась сила и решительность, однако эти качества в людях не были самыми привлекательными для Мартины. В стекле, которым была покрыта картина, Мартина разглядела собственное отражение, а рядом — отражение лица сторожа… Потом отражение пропало.

В уголке картины стояла подпись. Мартина пригляделась и прочитала: «Всякий». Одно только слово.

— Похож, а? — сказал сторож за ее спиной.

— В каком смысле? — переспросила девушка.

— Ну да! Вы что, не узнали хозяина?

— Хозяина?

— Да что вы осторожничаете! Как будто не знаете сами… Это мистер Адам Пул, хозяин нашего заведения — неужели не признали?

— А-а, — протянула Мартина и сдавленным голосом добавила: — Ну да, я же видела его в кино, конечно…

— Ах, в кино! — рассмеялся он. — Где же находилось это кино, милая? В вашей Австралии? Что ж вы его не разглядели как следует? Вам, наверное, просто мешали смотреть на экран пробегающие кенгуру, а?

Он хоть и держался дружелюбно, все старался поиронизировать над происхождением Мартины. Для девушки проще всего было бы просто оставить его слова без внимания, а она пустилась вдруг в пространные объяснения, что, дескать, конечно, она видела в фойе портреты мистера Пула и сразу его узнала и все такое прочее… Более того, она знает его еще по фильмам, которые видела в Новой Зеландии. Просто она так загляделась на рисунок, что не сразу… Но все эти слова звучали, конечно, крайне неубедительно.

Сторож выслушал ее излияния с двусмысленной усмешечкой и заключил:

— Ладно вам извиняться. Будто я не понимаю! Он же просто сводит с ума всех баб — стоит им посмотреть на него, о родной мамочке забывают…

— Но я этого вовсе не имела в виду! — холодно сказала Мартина.

— Да бросьте! Вы бы видели дамочек, которые так и виснут на нем гроздьями, стоит ему выйти из театра! Я уж насмотрелся, так что кое-что в этом просекаю! Ну все, хватит, пошли работать, а то так до рассвету не управимся!

С этими словами он прошел по коридорчику к другой двери, отпер ее и обернулся в ожидании Мартины.

Как только Мартина ступила на порог гримерной, сразу ощутила застоявшийся запах пудры и румян… Комната выглядела заброшенной. К аромату косметики примешивался еще какой-то запах. Кажется, газ. Ну да ладно. Трюмо выглядело совершенно неосвоенным, перед зеркалом валялось несколько коробочек с пудрой и сломанная шпилька.

Обстановка была просто шикарной. Французская кушетка в стиле эпохи Наполеона, изящное кресло перед зеркалом в золоченой раме. Толстый красный ковер на полу, слегка протертый в одном месте… Шкафчики с одеждой, оклеенные плакатами с красочными изображениями Пьеро и Коломбины, собраны в центре комнаты. У стены стояла газовая плита с пустым тазиком на конфорке.

— Ну вот, — сказал сторож. — Вот оно, ваше хозяйство.

Мартина повернулась.

— Уютно, — заметил он. — Уютное гнездышко, а?

Парень сделал шаг к ней навстречу. Мартина отшатнулась.

— Спасибо вам, вы очень добры, что показали мне дорогу, — бросила она.