Но Хейзл была не в настроении снова исполнить столь несвойственную ей роль соблазнительницы. И пусть Дик смотрел на нее с нескрываемым вожделением, она терзалась неопределенностью. Неужели их внезапная ссора говорит о первых признаках разлада? Неужели сказываются десять лет с жизни с одной женщиной? Тем более с той, на которой он явно не собирался жениться…

Она смотрела на мужа, словно в первый раз за все эти годы пытаясь объективно оценить его.

— Не сейчас, Дик. — В голосе ее было куда больше холода, чем ей хотелось. — Не думаю, что наши разногласия можно разрешить лишь постелью, куда ты будешь тащить меня каждый раз, столкнувшись с ними. Не так ли? Или, заставляя меня испытывать оргазм, ты таким образом будешь затыкать мне рот?

Хейзл говорила с той откровенностью, с которой Дик никогда не сталкивался и которая ему не понравилась. Он сжал губы, и рот его обрел чужие незнакомые черты. Хейзл сознательно исказила его слова, придав им тот смысл, которого не было в помине.

— Значит, теперь ты так относишься к сексу, Хейзл? — холодно спросил он. — Как к оружию? Как к средству получить то, что тебе надо?

— Как я получила тебя — ты на это намекаешь?

Дик гневно стиснул кулаки. Она продолжает искажать его слова, которые в конечном счете обретают совершенно иной смысл!

— Я не это имел в виду, и ты это знаешь! — рявкнул он.

— Правда? Похоже, как я сейчас выяснила, я вообще знаю очень мало. И еще меньше о тебе, Дик, — добавила она ледяным тоном. — Например, я не имела представления, насколько ты несчастлив…

— Хейзл…

— Я не мешала тебе говорить, так что, будь любезен, дай мне закончить! — фыркнула она. — Ибо, кто знает, какие еще твои тайны порадуют меня, прежде чем мы покончим с нашими делами?

Наступило зловещее молчание.

Выражение глаз мужа заставило Хейзл сжаться от страха.

— Покончим? — выразительно переспросил он.

Хейзл имела в виду проблему с переездом, но сейчас поняла, что Дик истолковал ее слова превратно. Господи, да он решил, что она говорит о браке!

— Дик, я вовсе не имела в виду наши отношения!

Но Дик был полон гнева, горечи и разочарования. Он боялся, что сгоряча один из них брякнет непоправимое.

— Давай оставим это, Хейзл, — с легкой усталостью предложил он. — Прежде, чем кто-то из нас скажет нечто, о чем искренне пожалеет.

Он снова улегся на диван и решительно закрыл глаза.

4

Этой ночью, впервые за все годы семейной жизни, Хейзл и Дик спали не вместе.

Да, им доводилось проводить ночи отдельно друг от друга: когда Хейзл находилась в родильном доме или когда Дик, к счастью довольно редко, отправлялся в деловые поездки. Но никогда, будучи под одной крышей, они не спали в разных кроватях.

Приняв душ, Хейзл отправилась в спальню, где до полуночи пролежала без сна, ожидая Дика. Решив наконец, что он, должно быть, слушая музыку, так и уснул на диване, Хейзл прокралась в гостиную, но, когда увидела, что та погружена в темноту, а на диване Дика нет, сердце ее тревожно сжалось. Куда он, черт возьми, делся? — недоумевала она.

Это тут же выяснилось, стоило Хейзл распахнуть двери комнаты для гостей, в которой безмятежно спал Дик. И ее беспокойство тут же сменилось гневом и горечью.

Она позволила себе присмотреться. Дик спал нагишом; сомневаться в этом не приходилось. Он никогда не мерз по ночам, даже в середине зимы, вот и сейчас укрылся лишь простыней.

Ярость и желание бурлили у нее в крови подобно убийственному сочетанию наркотиков, и Хейзл замялась на пороге, размышляя, как поступить.