Я помню очень хорошо мою встречу с Дэниэлом Кэри. Только что прибыв в Кайл-оф-Лохалш, я пил пиво в баре напротив пристани и вдруг увидел лодку Чарльза, подплывающую к набережной. Рядом с Десимой находился Дэниэл. Заметив его, я тотчас понял, что отныне все изменилось; наблюдая за тем, как они смеются, я проникся убеждением, что она любит его...

Вода приблизилась к ним; большая волна, разбившись о берег, ушла в девственный песок.

— И тут приехала ты,— продолжал он.— Случилось чудо — Дэниэл, похоже, устал от Десимы и обратил внимание на тебя. Именно тогда, и не раньше, Десима повернулась ко мне; я наконец ощутил, что могу получить все, о чем мечтал. Думаю, Десима с самого начала догадывалась о моих чувствах. Ты помнишь, как она обманула тебя, сказав, что Чарльз рад твоему появлению в Рошвене, потому что оно отвлечет внимание Десимы от меня — он якобы подозревал, что у нас роман. Это не соответствовало действительности, Чарльз понятия не имел о моих чувствах, но я испытал потрясение, когда ты передала мне ее слова! Я тогда понял, что Десима сообщила тебе это для того, чтобы сбить тебя с толку, скрыть от тебя свои отношения с Дэниэлом. В то время, конечно, между нами ничего не было, но, полагаю, она уже заметила мое увлечение ею. Женщина интуитивно догадывается о чувствах, которые питает к ней мужчина, сколько бы он ни притворялся из гордости равнодушным; поняв, что она не может рассчитывать на Дэниэла, Десима обратилась за помощью ко мне.

Это был день праздничного обеда. Она сказала, что хочет поговорить со мной наедине, и мы ушли на лодке в море, собираясь поплавать немного за пределами бухты, но тут, как ты помнишь, поднялся шторм, и нам пришлось искать пристанища в Кайл-оф-Лохалше. Мы успели провести в открытом море немало времени. Она позволила мне делать все, что я хотел. Позже, когда мы пережидали шторм в Кайле, она сказала, что вышла бы за меня, если бы была свободна, но Чарльз настроен против развода, и, похоже, она навеки прикована к нему.

Мы пили спиртное. Нам показалось, что алкоголь проясняет ситуацию, делает все более очевидным.

«Я бы убила Чарльза,— сказала она,— но, боюсь, страх помешает мне сделать это... И как я могу убить его? У меня нет ни сил, ни умения».

Она казалась такой беспомощной, уязвимой, юной...

И я сказал: «Я бы убил его ради тебя, если бы смог».

Мне следовало понять, что происходит, потому что у нее уже был наготове план,— она, очевидно, разработала его, отказавшись днем ранее от идеи использовать Дэниэла; она уже припрятала нож Ребекки и ее дневник. Я должен был понять, что Десима просто использует меня, как она пыталась использовать Дэниэла, но я уже давно потерял рассудок, способность мыслить логически, переступил черту, отделяющую психическое здоровье от сумасшествия.

«Сделать это будет очень легко,— сказала она,— ты сам поймешь. Ситуация идеальная. Ребекка имеет серьезный мотив для убийства Чарльза. Мы можем воспользоваться ее ножом и обставить все так, чтобы казалось, будто она прикончила его в приступе ярости — он, в конце концов, только, что оборвал их роман. Я видела ее сегодня утром с заплаканными красными глазами; Чарльз сообщил мне ранее, что он предложил обоим Кэри покинуть Рошвен.