— Слышишь?

Она трясла его за плечи.

— Да отвечай же, ну!..

Соседки часто говорили ей: «Как ты живешь с таким стариком? Ведь он тебе в деды годится! Его бы надо звать дедушкой, а не мужем». Шехназ вспомнила об этом. Гадкий, гадкий старик! И до чего же он противен без очков!

— Убирайся отсюда! Убирайся! — закричала она и схватила туфлю.

Ихсан-эфенди быстро закрыл за собой дверь, вздохнул, взял с подоконника очки и побрел вниз.

2

На кухне сын разжигал примус. Ихсан-эфенди удивился. После смерти матери мальчик ничего не хотел делать по хозяйству. Ну, а если приказывала мачеха, то у него, казалось, отнимались руки. Шехназ сколько раз говорила: «Образумь мальчишку, или у меня, честное слово, терпение лопнет!» А что он может? Бить сына, кричать на него? Нет, только не сейчас. Много ли времени прошло с тех пор, как умерла Сакине-ханым?

Джевдет тоже видел во сне мать. И теперь думал о ней. Она приходила почти каждую ночь. Как и при жизни, обнимала его, целовала, гладила по голове, а потом спрашивала: «Не обижают ли тебя отец с мачехой, сынок? Не бьют ли?»

А сегодня тихо сказала: «Наверное, твой отец не любил меня. Смотри, как он ухаживает за мачехой! Сам разжигает примус и даже моет посуду…»

Джевдет вспомнил, как отец приходил пьяный и придирался к матери по всякому пустяку, швырял ей в лицо подносы, бил, таскал за волосы. Разве она умерла бы так рано, если бы этого не было! А теперь вот хозяйкой в доме стала служанка. «Сынок, — опять услышал Джевдет голос матери, — он все-таки твой отец. Не перечь ему. Хватит с него и того, что он терпит от этой злой женщины. Пожалей его. Подумай, что будет с тобой, если и он умрет? Что ты тогда будешь делать? Встань сегодня пораньше, помоги ему, разожги примус, нагрей воды для посуды, приготовь чай, сынок!» Если бы не мать, разве — он стал бы возиться с этим проклятым примусом, который никак не хочет гореть!

Ихсан-эфенди погладил сына по голове: мальчик вздрогнул и сердито обернулся.

— Ты разжигаешь примус? — спросил Ихсан-эфенди.

Джевдет разозлился: «Как будто сам не видит! Уж не думает ли он, что я боюсь мачехи и поэтому встал так рано?»

— Я тебя спрашиваю!

— Не видишь разве…

— Что с тобой сегодня?

Джевдет стиснул зубы. Швырнуть бы сейчас на пол этот примус, разбить грязную посуду. А потом стукнуть чем-нибудь чужую женщину с кошачьими, зелеными глазами!

— Отвечай же!.. Оглох, что ли? — снова произнес отец.

— Не нравится, разжигай сам!

Джевдет подошел к крану, пустил воду и намылил перепачканные руки. Чего пристает? Что ему нужно?.. Теперь еще, пожалуй, подумает, что он любит или жалеет его. Ну нет!

Он со злостью закрыл кран и, не глядя на отца, прошел в свою полутемную комнатушку. При жизни матери здесь стоял сундук для продуктов и складывались всякие ненужные вещи. Старье валялось по углам и теперь… Раньше он спал наверху, в комнате матери, которую сейчас занимала мачеха. «Если бы у меня была мама, — думал он, — разве я жил бы в чулане?»

Джевдет долго вытирал руки грязным полотенцем. Постель лежала на полу] Простыня, одеяло и наволочка были грязными и рваными. На полу валялись журналы с цветными картинками, книжки о знаменитых сыщиках: Джингезе Реджаи, Факабасмазе Зихни, Картале Ихсане, Нате Пинкертоне, Шерлоке Холмсе, Арсене Люпене. В углу стояла большая лампа с закоптелым треснувшим стеклом.

Джевдет скомкал полотенце, швырнул его на сундук и снова лег.

Теперь, когда он остался на второй год и бросил школу, книги и журналы стали его единственными друзьями.