— Добро, — кивнул Латынис и сказал в трубку: — Мераб Паатович, следуйте за ними на пляж. Мы с Лэри Давидовичем сейчас подойдем…

Ян Арнольдович спросил, есть ли у Аркуна темные очки. На всякий случай.

— Найдем, — ответил тот.

Было начало десятого. Новый Афон оживился. К морю стекались отдыхающие. Женщины в легких халатиках, мужчины в шортах.

Латынис и Аркун пошли по набережной в сторону «Псырцхи». Возле закусочной, позади которой находился пляж, стоял Сааташвили. Он подал знак, что Варничевы у моря.

Когда они подошли к пляжу, младший лейтенант показал:

— Вон та полная дама в шляпе с широкими полями, а рядом с ней — худой, длинный, в голубой футболке, шляпе и темных очках… Видите?

Латынис и Аркун кивнули.

Мужчина, на которого указал Сааташвили, поставил поудобнее рядом два лежака. Варничева, прихватив спортивную сумку, направилась в сторону раздевалок. Ее спутник достал маленький транзисторный приемник и включил музыку.

— Неужели он не собирается купаться? — тихо спросил Аркун.

— Наверное, ждет, когда вернется Варничева, а потом пойдет переодеваться сам, — сказал Латынис. — Обращаю ваше внимание: у Рубцова-Банипартова есть одна примета — наколка на правом плече. Написано по-латыни: «Дум спиро сперо!»

— Пока дышу, надеюсь, — перевел Аркун и усмехнулся. — Ишь ты, преступничек-философ…

— Или же философ тот, кто делал наколку, — откликнулся Ян Арнольдович.

Вернулась Варничева в купальнике. Ее пышное тело отливало бронзовым загаром. Мужчина что-то сказал ей, погладил по спине. Варничева засмеялась и направилась к воде. Заплыла она довольно далеко.

— Черт! — вырвалось у Латыниса. — Кажется, он и не думает раздеваться!

— Вы стойте здесь, — сказал Аркун. — А я — на разведку.

Лэри Давидович ленивой походкой обошел пляж, словно высматривал кого-то из знакомых. Отпустил несколько комплиментов девушкам, походя принял волейбольный мяч в кругу играющих, затем вернулся к Латынису и Сааташвили.

— Не могу понять, — разочарованно произнес он, — Рубцов-Банипартов это или кто другой. Шляпа, очки да еще в газету уткнулся… Подождем еще?

— А что делать? — вздохнул Ян Арнольдович. — Обе птички здесь — это главное. Не улетят…

Народ все шел и шел. Теперь уже на пляже действительно яблоку негде было упасть. Латынис, Аркун и Сааташвили сменили наблюдательный пункт.

Вышла наконец из воды Варничева, направилась к своим лежакам. Спутник подал ей большое мохнатое полотенце.

«Банипартов или нет?» — всматривался в мужчину Латынис.

Мужчина вел себя спокойно, болтал о чем-то со своей дамой.

Между ними и наблюдателями группа молодых людей затеяла борьбу, скрыв на некоторое время Варничевых. Когда Латынис с товарищами переместился, чтобы не упустить объект наблюдения из вида, у Аркуна вырвалось:

— А где мужчина?

Действительно, лежак был пуст. На соседнем лежала Варничева, подставив солнцу свою широкоформатную спину.

Латынис с тревогой оглядел пляж.

— Вон он, — спокойно сказал Сааташвили.

Мужчина подходил к раздевалке.

— Внимание, — тихо скомандовал Ян Арнольдович. — Если он полезет в море, я — за ним.

— Я подстрахую, — кивнул Лэри Давидович.

Спутник Варничевой вышел из раздевалки. Он шел к наблюдателям левой стороной, но если бы даже шел правой, то с такого расстояния трудно было бы заметить наколку.