— Неплохо, неплохо, — проговорила Суичмезова, вертя в руках фигуру. — Такой ход спас в свое время Капабланку в партии с Ласкером.

Председатель комиссии Минздрава СССР, приехавшей три дня назад для проверки березкинской экспериментальной клиники, играла напористо, по-мужски. Она была кандидатом в мастера спорта.

Чикуров и Суичмезова сидели в лоджии ее гостиничного номера. В Березках они встретились как старые друзья, и, выяснив, что оба шахматисты (Чикуров имел первый разряд), успели уже два раза скрестить шпаги. В обоих случаях Игорю Андреевичу с трудом удалось избежать поражения. Счет оставался пока ничейный. И вот, сдается, фортуна улыбнулась ему снова: обстановка на доске разрядилась. Следователь закурил.

— Много курите, Игорь Андреевич, — заметила Суичмезова.

— Пытался бросить, но ничего не получается, — ответил Чикуров. — К каким только способам и средствам не прибегал! Даже соду пил…

— Соду? — удивилась Марианна Потаповна.

— Да, обыкновенную питьевую соду… Прочитал в одном журнале, что люди с повышенной кислотностью курят больше… Как раз мой случай. Американские ученые предложили снижать кислотность путем приема соды и проверили это на группе курильщиков. По их мнению, такой способ помогает хотя бы снизить количество сигарет.

— А как у вас обстоят дела с давлением? — поинтересовалась Суичмезова.

— Выше нормы.

— Так вам же вредно принимать соду! Она еще больше повышает!

— Да, мне сказали об этом. Так что пришлось прекратить эксперимент… Хочу попробовать гамибазин.

— Антиникотиновую жевательную резинку?

— Да, — кивнул Чикуров. — Ее в Армении выпускают… Не могу достать.

— Это верно. Выпускают мало, а спрос огромный. Вы представить себе не можете, сколько мы получаем писем!.. В Ереване расширяют выпуск гамибазина, так что скоро, наверное, удастся удовлетворить всех нуждающихся… Кстати, анабазин — таблетки от курения, которые лежат в основе антиникотиновой жевательной резинки, — продаются в аптеках свободно.

Суичмезова взяла чикуровского белого офицера, а Игорь Андреевич — ее: начался размен фигурами. Разговор постепенно перешел на клинику.

— Что вы можете сказать о Рудике? — спросил следователь.

— О, Владимир Евтихиевич интересный человек! — сказала Марианна Потаповна. — Задор, энергия — как у молодого! И это в шестьдесят лет!.. Часа два убеждал меня в перспективности ювенологии. Просил поддержать. Они с Рогожиным, главным зоотехником «Интеграла», хотят провести широкомасштабный эксперимент по омоложению животных, а затем на основе полученных данных перейти к апробации на людях. Коллектив клиники буквально горит и пылает этой идеей.

— А вы?

— Я? — усмехнулась Суичмезова. — Чай не королева в министерстве…

— Но и не… — Игорь Андреевич показал ей пешку.

— Ну, скажем, офицер, — с улыбкой кивнула Марианна Потаповна. — За что прикажет генерал, за то и буду воевать.

— Но докладывают генералу офицеры, и от этого ох как много зависит…

Председатель комиссии помолчала, сделала очередной ход.

— Скажу честно, Игорь Андреевич, — призналась она, — ехала я в Березки со страхом. Да и теперь еще нахожусь в больших сомнениях… Я ведь знаю Баулина лично. И уж коли он дошел до взяток!.. Так что волей-неволей приходится думать: а как же другие? — Ну, зачем так мрачно? — возразил Игорь Андреевич.