Ауксиларии бежали к открытому проходу. Мизмандра последовала за ними, нажав на кнопку своего контейнера.

– Вторая группа, бросайте, – крикнула она и швырнула газовый контейнер в незакрытый противовзрывной люк.

Пять минут спустя газ затопил святилище. Десять астропатов хора совершенно тихо лежали на полу зала причастия, их рты остались открытыми для последнего вдоха.

Мизмандра проверила последнего из них и активировала новую частоту в воксе:

– Слепые замолчали, – сказала она. – От альфы к омеге..

Ударный флот VII легиона вонзился в пришедшие из тьмы искорёженные суда. Имперских Кулаков было мало – тридцать кораблей против более чем сотни, но количество не имело значения. Тридцать военных кораблей в золотисто-чёрной броне конусом ударили в потрёпанный флот. Бортовые батареи сбили немногочисленные активные пустотные щиты, лансы вывели из строя двигатели. Вражеские корабли продолжали движение, инерция толкала их вперёд, даже несмотря на безостановочное вращение.

Три корабля на острие строя Имперских Кулаков прорубались сквозь вражеские суда. Это были “Три Сестры Злобы”, а вела их – оставляя след от пламени двигателей, словно разрезавшую пустоту рану – “Лакримая”. Огонь разрывался за ней и её сёстрами, рассекая пустынный космос, пока она погружалась всё глубже и глубже в облако вражеских судов. Сёстры позади неё начали выпускать абордажные торпеды. Стаи серебряных стрел величиной со шпиль улья выскользнули из пусковых труб на снопах пламени. В грохочущей темноте своего полого сердечника каждая торпеда несла отряд воинов.

Внутри “Лакримаи” Сигизмунд молча стоял на границе пусковой палубы. Слова клятв отзывались эхом в разуме, пока он оборачивал и затягивал звенья цепи вокруг. Самый большой из вражеских кораблей рос перед его взором благодаря проецированию окуляра шлема. Это был огромный, уродливый кусок металла. Кратеры покрывали половину корпуса, словно он пережил основной удар шторма астероидов. Но, несмотря на повреждения, он всё ещё оставался военным кораблём. Прямо на глазах Сигизмунда по всей длине корпуса заговорили макробатареи. Мгновение спустя он почувствовал, как “Лакримая” задрожала от докатившейся взрывной волны.

Он затянул и закрепил последнее звено цепи, затем поднял клинок, привыкая к балансу в руке.

– Всё, теперь ты не выронишь его? – прорычал голос за спиной. Он оглянулся и свободный от поступавших данных глаз уставился на усмехавшееся лицо Ранна. Броня воина была чистой, но следы и вмятины сражений ещё омрачали жёлтый лак.

Сигизмунд кивнул Ранну, но не ответил, и встал с коленей. Он посмотрел мимо него. Сто Храмовников поднялись, как один. Избранные Ранна – его охотники за головами – стояли в свободном строю позади Храмовников. Воздух зазвенел, когда они начали бить кулаками по помятым щитам. Воздух завыл от растущего шума двигателей. Сервиторы и сервы отходили от десятка десантно-штурмовых кораблей. Топливные шланги отсоединяли от крыльев. Волны тепла замерцали над палубой, когда вспыхнули двигатели.

Сигизмунд посмотрел на ударную группу, останавливая взгляд на каждом легионере. Затем он поднял меч в приветствии, повернулся и шагнул во мрак десантно-штурмового корабля. Воины последовали за ним.

– Итак, этот день настал, брат, – проворчал за плечом Ранн, когда они поднимались по рампе корабля. Он услышал рычащую усмешку в словах.

Сигизмунд махнул рукой и люк начал закрываться. Корабль задрожал, усиливая давление на привязные крепления.