Колдун. Уровень 3.

Навык: Прижигание (необычное). Обычно текущую из ран кровь, поразившую часть тела инфекцию или намертво въевшуюся в плоть отраву лечат как-то иначе, но тем одаренным, кто не особо искусен в своем ремесле, выбирать не приходится. Использование данного навыка сопряжено с весьма неприятными ощущениями и может оставить шрамы, но он работает! И может использоваться без рук! Или если вам вдруг взбредет в голову потренироваться в искусстве пытки….

— Хм…Возможность гнуть руками железные прутья, способность разорвать шлепком напополам тварей, которых и мечом то еле-еле прорубаешь, рассеивание с необычной легкостью сложнейшей магии, и все это в комплекте с некоторыми мистическими фокусами. — Увлекшись самолечением, я проморгал момент, когда ко мне подошел Роздис. К его чести не с кинжалом в руке, а все с той же склянкой, которой он обрабатывал раны одного из своих подчиненных. Пину же такой щедрости не досталось…Впрочем, тот кажется не очень в ней и нуждался, непонятно как умудрившись не получить ни одного по-настоящему серьезного ранения. — Господин Ван, так вы у нас, получается, мастер боевых искусств?

— Я не мастер, — только усталостью и серьезной кровопотерей объясняется то, что сначала зашевелилась мои губы, а только потом включился мозг. Со стороны использование контактных магических атак наверняка действительно напоминало те фокусы, которые могут продемонстрировать выпускники местных Шаолиней. И, черт побери, это вполне достойное прикрытие для бывшего великого мага, утратившего почти все свои силы! Если риамцы не знают о потери памяти своим беглым узником, то и они, и драконы наверняка будут искать опасного чародея, а не специалиста по набиванию рож, годами подвергавшимся суровым тренировкам и за счет этого способного прошибать своим лбом волшебные преграды или рвать голыми руками железные доспехи! А знаний об окружающем мире мало, поскольку обучавший старичок-наставник вбивал всего чего угодно, но только не их. — Мне до настоящего мастера еще столь же далеко, как отсюда до вершины Башни.

— Судя по тому, что я вижу, тебя бы пустили пожить на самые нижние её этажи. Мастера боевых искусств в наших краях птицы редкие! — Громогласно хмыкнула приблизившаяся к нам воительница, с громким скрежетом таща за собой окровавленный топор. — К какой школе ты принадлежишь?

— Тетя Сибилла, тетя Сибилла! Не говори с ними! Это плохие дяди! — За спину пожилой воительнице шмыгнуло на четвереньках нечто мелкое, быстрое и мохнатое, скорее всего являющееся ребенком расы разумных опоссумов. Разговаривало оно таким тонким пронзительным голосом, что тот почти напоминал комариный писк, а слова от скорости произношения почти сливались между собой. — Я видела! Они разбили окно!

— Я тоже видела… — Тяжело вздохнула красноглазая, перекладывая топор в другую руку и поглаживая макушку ребенка, спрятавшегося за ней как за стеной и теперь обвиняющее тыкающего когтистой лапкой в нашу сторону. Помимо этой парочки и уцелевшей троицы наемников на первом этаже торгового центра выжило около двух десятков сотрудников и посетителей. Но четверть из них представляли разумные опоссумы ненамного старше набросившейся на нас мелочи, опасливо выглядывающие из-за какой-то двери словно мохнатое подобие лернейской гидры, еще с дюжину счастливчиков тряслись от ужаса после пережитой бойни и в лучшем случае могли ограниченно защитить сами себя и только несколько мужчин и женщин разных рас производили впечатление людей бывалых, возможно входящих в местную охрану.