— Наверное? — Переспросил я, вставая сбоку от лошади, из глаз которой катились натуральные слезы. Кажется, умное животное прекрасно понимал, что сейчас будет. И его было искренне жаль. Но себя жаль было больше, а потому вопрос с принадлежностью моей души не следовало откладывать. — А может и не откликнуться?

— Некоторые боги не приемлют даров в виде крови и плоти животных, приправленной жизненной силой как зверей, так и людей…Но таких мало, очень мало, и судя по тому, что я чую, твой точно не из них. — Пожал плечами старый опоссум, снимая с пояса жертвенный кинжал, сделанный из пожелтевшей кости, покрывшейся трещинами и сколами от возраста и частого использования. Несмотря на видимую дряхлость ждреца, движение, которым он глубоко рассек шею первой из коров оказалось неуловимо быстрым. Отточенным не иначе как частой практикой. Несчастное животное даже издать толком звуков боли не успело, прежде чем осесть в своих путах на подгибающихся конечностях. А выплеснувшаяся из раны кровь не растеклась во все стороны, а словно примагниченная осела на предназначенные в дар богу кристаллы, заполненные по всей видимости жизненной энергией. И о происхождении последней мне было лучше не думать. — Для самых могучих небожителей даже столь щедрое подношение не будет стоить их внимания…Но при них всегда есть сонмы сущностей рангом пониже, которые и откликаются на подобный зов, действуя от лица своего хозяина. Нет, если ритуал окончится полной неудачей, то это может означать только две вещи. Или на тебя очень обижены и не желают даже снизойти до попытки оправдаться, или что-то случилось с твоим покровителем. Был убит в битве, оказался порабощен кем-то несоизмеримо более могучим, не смог встать с кровати в результате воистину божественного похмелья…

— Ты наконец-то начал выполнять свои обещания, Убивший Небо. Что ж, возрадуйся! Мой гнев был очень близок, но сегодня он обошел тебя стороной…

Идущий откуда-то из самой глубины моей души шипящий глас заставил ощутимо содрогнуться всем телом. И не только им одним. Нечто рвалось наружу изнутри моего естества. К жертвенным дарам. Наконец-то соизволившее начать общение со своим партнером существом, кем бы оно ни было, явно намеревалось добраться до них по кратчайшему маршруту, то есть через имеющегося поблизости адепта. Спасибо еще действовало оно относительно аккуратно. Судя по ощущениям, аура претерпевала какие-то весьма странные и нетипичные для неё метаморфозы, однако, сей процесс сложно было назвать мучительным. Скорее неприятным, как внезапно оказавшийся навешенным на плечи тяжеленный рюкзак, в котором вдобавок еще и кто-то шебуршится, ежесекундно меняя центр тяжести. Его даже неестественным почему-то назвать не получалось. Ведь когда рубашку выворачивают наизнанку, это же вполне нормально…И даже ничуть не травматично…Скорее как-то непривычно и неправильно.

— Безмерно счастлив тому, что избежал проблем, — буркнул я едва различимым тихим шепотом, машинально перейдя на родной русский язык Из центра моего солнечного сплетения словно начал дуть какой-то мистический ветер, чьи потоки принялись облизывать жертвенные дары. И парящая свежая кровь животных под его прикосновениями буквально на глазах теряла свой алый цвет, стремительно засыхая, а еще дергающиеся туши словно рассыпались пеплом. Идущий в обратную сторону поток силы чувствовался не то, чтобы неправильно, просто как-то отстраненно…Словно напряжение в гудящем трансформаторе или давление горячего воздуха на трещащую от жара кожу. Ты знаешь, что оно есть и в то же время осознаешь невозможность потрогать сию штуковину или отщипнуть от неё кусочек себе на память. Слишком сия субстанция чужеродна, непредназначенная для того, чтобы люди манипулировали её напрямую.