В любви ищете вы спасения. Да, дорогие мои, любовь бескорыстна, может, она дать вам жизнь, но сможете ли вы, гонимые страхом, дар принять этот? И что любви вашей дадите вы, спасающие своё безумие?

Дурно неблагодарным быть, но не от того, что дурно, а от того, что пусто! Слаба любовь, если спасения ради от страха вашего любите вы, ибо только вышедшие из топей страха и способны любить!

Может зверь жить не любя, ибо он принадлежит жизни, не притязая на обладание ею. Но человек вырвался уже из лона жизни, и потому не может он жить не любя, ибо жизнь — принадлежание. В принадлежании вашем мудрость высшая и единственная свобода! Но есть ли силы в вас, притязающие, любить любовью принадлежания?

Трудно быть Другим, но ещё труднее позволить другому Другим быть. Но знайте же, что блаженна минута, когда Другой говорит тебе: "Нет, я думаю иначе!", и протягивает руку открытую! Ибо так он свидетельствует, что дорог ему ты Сам, но не то, что ты думаешь. Так и рождается Другой: презрев иллюзию, он открывает объятия.

Но говорят вам: "Нет!", и боитесь вы. Чудится вам, что пришла смерть к миру вашему со словом этим, ибо рушит "Нет!" картину мира вашего, рушит образ другого. Но то не смерть говорит вам, а жизнь, от иллюзий ваших освобождённая. Когда же другой открывается вам Другим, не смерти боитесь вы, но жизни самой! Что ж, увольте тогда Заратустру, не будет он пугать смертью мёртвых!

Впрочем, довольно! Слишком долго говорил Заратустра о смерти. Эгоист не будет Другому препятствовать: он не хочет препятствовать нежеланию другого быть Другим, он не хочет препятствовать его желанию смерти.

Не хочу я препятствовать вам. Делайте то, что считаете нужным. Ибо несвободны вы, пока ждёте от меня слова. Когда же захотите вы жить, то сами меня и найдёте, ибо я рядом! Но помните, что и тогда я буду молчать, лишь смех мой будет другим, ибо буду смеяться я с вами!

Впрочем, и так уже сказано довольно».

Странно улыбался Заратустра и смотрел на двух «канатных плясунов», что сидели напротив. Что-то неладное почудилось мне в его последних словах…

О ДАРЯЩЕЙ ДОБРОДЕТЕЛИ

Заратустра обвёл взглядом сидящих кругом женщин и нежно добавил:

— А теперь уходите, дорогие мои. Знаю я, что хотите вы помощи, знаю, что нуждаетесь в ней. Но также я знаю, что никто не поможет вам, кроме вас Самих. Вам понять следует своё «хочу», но не страха вашего, а дальше, дальше поступайте как знаете. Так ли, иначе ли, за всё вы заплатите сами, ибо то ваша жизнь, но ничья больше. И одно только скажу я вам: есть вещи, за которые заплатить можно сколь угодно дорого, ибо они бесценны, а есть те, за которые платить нечем. А теперь всё, уходите.

Женщины стали тихо подниматься из кресел, и вдруг, словно птичий щебет, посыпалось:

— А когда следующая группа?

— Нам очень понравилось!

— А вы здесь работаете?

— А приходите ещё!

— А можно вам личный вопрос, не для группы?

— Да, а вы индивидуально принимаете?

— А вы о чём следующий раз рассказывать будете?

— А записывать ваши занятия можно?

— До свидания!

— Всего доброго!

Зар улыбался, качал головой и тихо повторял:

— Всему время своё. Всё, всё. Да, идите… Я не работаю, нет. Хорошо, в другой раз. Всё, идите, идите. Можно… всё, что хотите… Да. Записывать без толку, пора уже жить. Уходите. Да. Всего доброго! Да, спасибо.

Он смеялся, они смущались, а два «канатных плясуна» сидели как вкопанные и не сводили глаз со странного человека, который, кажется, абсолютно не интересовался тем, насколько был понят.