— Нет, клянусь тебе! Очень! Очень хорошо!

Джейн наклонилась к ней и, понизив голос, спросила:

— Это купальник или наряд для стриптиза?

— О? — Алиса задумалась.

— Ну?

— Э-э-э.

— Понятно. Наряд для стриптиза.

— Нет!.. Слушай, я не подумала. Я еще стояла и размышляла: брать? не брать? И зачем только, думаю, делают такие купальники? Как в них загорать?

— А в них не надо загорать.

— Ну я просто хотела сделать тебе подарок! — Алиса обиженно надула губы. — Я же старалась. Ты вечно как серая мышь. У тебя даже купальник серый.

— Серебристый. — Джейн стягивала лифчик, повернувшись к подруге спиной. — Забери эту красоту и лучше отдай обратно в магазин. Я надену свой, и мы пойдем на пляж.

— Да, в магазин могут не взять. Там уже… Подожди, что ты сказала? Ты наденешь купальник и мы… мы идем на пляж? Сейчас?

— Да. А что такого?

— Да сегодня просто небо упадет на землю! Что с тобой?

— Устала.

— Ну наконец-то! А мы точно пойдем на пляж?

— Да, — раздалось из шкафа, куда Джейн нырнула в поисках одежды.

— А мы сразу пойдем на пляж? Не будем сначала заглядывать в библиотеку… на кафедру… Нет?

— Нет. Сразу.

Алиса хотя и обрадовалась, но все-таки озадачилась. Она была из тех девушек, которые сначала делают, а потом думают, хорошо ли у них получилось. А зачем это делать — не думают вовсе. Зато Алиса была красива (чертовски красива — по ее собственному утверждению) и пока очень молода. В отличие от своей лучшей подруги, успевшей окончить университет, Алиса в двадцать два года с трудом перешла на четвертый курс. Жгучая брюнетка с безупречной формой талии и бедер, с потрясающим бюстом четвертого размера, она была абсолютным профаном в вопросах погодного состояния штата, хотя предполагалось, что в ее будущем дипломе будет указана профессия «метеоролог». Зато Алиса знала всех богатых женихов побережья, правила проведения вечеринок на сто персон и даже несколько шаблонов светских тем, на которые полагалось говорить в высшем обществе, куда она мечтала обязательно попасть…

Что ее держало возле Джейн, никогда никуда не выходившей дальше рабочего кабинета и получившей к тому же давно и окончательно клеймо «синий чулок», — никто не понимал. Каждый совместный вечер у них начинался с абсолютно одинаковых обличительных речей Алисы и требований выйти на прогулку, которые Джейн встречала вялыми попытками отбиться, а потом все равно соглашалась и шла. И так было всегда.

Но сегодня Джейн слишком быстро согласилась, и Алиса озадаченно закурила, ожидая подвоха в виде научного зала библиотеки или еще чего-нибудь.

— Не надо здесь курить, — раздался голос Джейн.

— Да ладно! Ты раньше смолила не хуже меня!

— Когда?

— Тогда! Думаешь, я ничего не помню?

Джейн вышла из шкафа, одетая в свой любимый бесформенный сарафан, и строго посмотрела на подругу.

— Я лично ничего не помню! И вообще, ничего не было!

— О боже! О боже! — Алиса перевернулась в кресле и закрыла лицо руками. — Я с этим никуда не пойду!.. Это что за пугало вышло ко мне?

Джейн недоуменно оглядела себя.

— А что? Я всегда так хожу.

Алиса посмотрела на нее и снова отвернулась, громко шлепнув по лбу рукой с ярко-розовым маникюром:

— Не могу смотреть, уберите от меня этот ужас! Что ты себя уродуешь?! Хочешь уйти в монахини? Уходи тогда по-настоящему: выбирай монастырь и иди.