Да и своим помощникам-растениеводам, когда еще раз, перед расставанием, дал подробные указания, как и когда сажать, поливать, удобрять, собирать, хранить и использовать урожай.
Не пользуясь жаровней, я сам стал потихоньку нагнетать воздух в оболочку шара и нагревать его, наблюдая, как теплый воздух постепенно разворачивает и приподнимает мой воздушный шар. Хоркис придерживал его за веревку, чтобы он, раньше времени, не оторвался от земли.
В нужный момент я запрыгнул в корзину и с волнением наблюдал, как плавно, спокойно, без рывков и тряски, корзина отрывается от земли. Если не смотреть за борт, то и не поймешь, что взлетаешь.
Когда высота оказалась такой, что внизу беснующиеся от неверия, удивления и восторга гномы, стали трудно различимы, я перестал активно подогревать воздух в шаре и, призвав стихию Воздуха, направил свой аэростат в заданном направлении. Аэростат охотно послушался и начал плавный горизонтальный полет. Но, к сожалению, среди высоких пиков гор особенно не разлетаешься. А просто подниматься выше нет необходимости. Перестав подогревать воздух в шаре, я направил аэростат назад к рабочей площадке, и обратил внимание, что воздух в шаре постепенно остывает, и я плавно снижаюсь.
Приближаясь к месту старта я наблюдал, как гномы бросились врассыпную, боясь столкнуться с моей корзиной. Приземляясь, корзина жестко ударилась о землю, а потом резко подпрыгнула еще несколько раз. Если бы я не держался за борт, меня бы выкинуло из корзины.
Что ж, все прошло удачно. Из сегодняшних испытаний я вынес для себя два замечания. Первое — самое сложное это посадка, и она должна быть более аккуратной. Второе — мой шар, имеющий невзрачный серо-коричневый цвет, смотрится на фоне неба и солнц неэстетично. Сегодня же, пока еще есть время, покрашу его в ярко-оранжевый цвет.
Подбежавший ко мне Хоркис дрожал от возбуждения:
— Ух! Трах! Боязно на тебя смотреть было! Страшно представить, что вдруг грохнешься с такой высоты! А как понял, что летишь и падать не собираешься, так завидно стало! Умеете же вы, эльфы, такое учудить, что ум за разум заходит! — никак не мог унять он свои восторги, помогая мне аккуратно складывать сдувшуюся оболочку шара.
Наложив на аэростат защитное заклинание, и не обращая внимания на полные восхищенного возбуждения крики гномов, я поспешил на Торговую Улицу за краской для шара.
Следующий день я посветил сборам. Кажется, предусмотрел все. Еда и вода запасены в достаточном количестве. Теплая одежда и спальный мешок для Эли. Справить малую нужду я могу и за борт, через специально сделанное отверстие, а большую, потерпеть. А вот Эли, в ее положении долго терпеть не может, да и опасно это. Поэтому для нее я приготовил ночную вазу.
В последний день нашего с Эли пребывания в Гномьих Горах, нам предстоял прощальный визит к Повелителю.
После взаимных приветствий, Тор поблагодарил меня за оказанную гномам помощь и, обращаясь к Эли, сказал:
— Эли, сочувствую всем твоим потерям, и мне жаль, что тебе пришлось так много всего пережить. Но я надеюсь, ты не держишь зла на всех нас, твоих сородичей. Желаю тебе благополучно разрешиться от бремени, и, если тебе не понравится жить в Эльфийском Лесу, я тебя, вместе с твоим ребенком, с распростертыми объятьями охотно заберу назад в Горы. Знай, ты всегда нужна гномам, и любой свободный мужчина из рода Повелителей будет рад связать с тобой свою судьбу.
Я чуть не зарычал от злости, услышав эти слова. И невольно сделал шаг вперед, прикрывая Эли собой. Моя! Никому не отдам!
Эли, на такую мою реакцию, положила мне ладонь на поясницу, чуть заметно погладила, стараясь успокоить, и, выступив вперед, ответила:
— Благодарю, Повелитель. И за твое сочувствие, и за то, что ты приютил меня и гномов из моего поселения. И за предложение снова принять меня в случае необходимости. Но, я надеюсь, мне не придется возвращаться. |