– Ну, по поводу службы я тебе, пожалуй, что и помогу. Тебе двадцать пять уже исполнилось?

– В ноябре будет.

– В ноябре? Плоховато конечно, но я думаю, на это глаза закроют. Давай, брат, к нам в сыскное. У нас как раз вакансия открылась – сразу двоих надзирателей в арестантские роты отправили.

– В сыскное? В полицию? Спасибо, конечно, Митя, но…

– Что но?

– Я как то не очень себя представляю в полицейском мундире.

– Так ты мундир и не будешь носить. Мы, брат, мундиров не носим. Видел, с кем я в трактир пришел? Все мои сослуживцы, и все без мундиров. Мы скрытно работаем, никто не должен знать до поры до времени, что мы из сыскной. А ты говоришь мундир! Смотри: жалованье – пятьдесят целковых в месяц, еще и на сыскные расходы денег дают. А иной раз и от обывателей наградные перепадают. Мы как раз по этому поводу здесь и собрались – Денисову градоначальник разрешил сто рублей принять от одного купца, за отыскание уворованного имущества, вот Денисов и угощает.

– Сто рублей! Это надо же! И часто вы такие суммы получаете?

– Врать не буду, не часто, но случается. Впрочем, ты ведь человек не посторонний, скрываться от тебя не буду: кой какие доходишки и помимо этого имеем.

– А что делать то надо за такие деньги?

– Как что? Воров и убийц ловить, украденное искать и обывателям возвращать.

– Так не умею я этого. Не учился.

– А у нас никто не учился, полицейских школ то не завели пока. Научишься во время службы.

– А возьмут меня? Я же по полиции никогда не служил, я бухгалтер.

– А почему не возьмут? Возьмут! У нас кого только нет. Вот, например, Денисов – он до сыска в цирке служил. Дикого человека изображал. – Быков усмехнулся: – Если честно, то и изображать не особо нужно было, он и впрямь дикий…

– А опасная ли служба? – спросил Кунцевич и тут же спохватился: – Нет, ты не подумай, я не боюсь, но знать хотелось бы.

– Я пять лет служу и ни разу револьвер из кармана не доставал. Бывает, конечно, начинают некоторые бузить. Ну отпустишь такому зуботычину, он и прекратит. Но это редко, народ то у нас начальство уважает, почти всегда одного доброго слова достаточно, чтобы люди тебя послушались. Так ты как?

– Пожалуй, попытаюсь. Постой, а эти двое, на чьи вакансии ты меня сватаешь, за что в арестантские роты попали?

– Да дураки потому что, забудь, не забивай голову. В общем, если надумал, приходи завтра к десяти часам в Казанскую часть. Дежурному скажешь, что к начальнику сыскной, на службу проситься, он тебя проведет. А я за тебя словечко замолвлю, я у начальства на хорошем счету, Иван Александрович меня послушает. Ну ладно, я пойду, а то они, черти, без меня все выпьют. Извини, что не зову в компанию, не я сегодня угощаю. Вот начнешь служить, тогда вместе и погуляем. Давай, завтра приходи обязательно!

– Так завтра день то неприсутственный!

– У нас, брат, каждый день присутственный, приходи смело.

Глава 2

9 июля 1889 года Мечислав Николаевич Кунцевич перешел Екатерининский канал по Львиному мостику и направился к зданию на Офицерской, 28, где размещалось Управление столичной сыскной полиции.

В приемной начальника уже сидело несколько человек. Супружеская пара средних лет: она беспрерывно плакала, он гладил ее по руке; какая то размалеванная девица; дама лет пятидесяти и немолодой чиновник в полицейском кафтане без погон.