Ферро не понравилось эта бесконечное однообразие. Она хмурилась, вглядываясь вдаль. В Бесплодных землях Канты голая земля была полна приметных черточек — расколотые валуны, безводные долины, сухие деревья, отбрасывающие когтистые тени; залитые тенью отдаленные овраги; горные хребты, купающиеся в свете. В Бесплодных землях Канты небо над головой было пустым и ровным: сияющая чаша, в которой нет ничего, кроме ослепительного солнца днем и ярких звезд ночью.

Здесь же все выглядело странно перевернутым.

Земля была совершенно невыразительной, зато небо полнилось движением, там царил хаос. Над равниной нависали громоздящиеся друг на друга облака, темнота и свет свивались вместе в колоссальные спирали. Эти спирали скользили над травянистой пустошью вместе с пронзительным ветром, беспрестанно двигались, поворачивались, разрывались на части и снова сливались воедино, отбрасывая грандиозные текучие тени на притаившуюся внизу землю и угрожая обрушить на шестерых крошечных путешественников с их крошечной повозкой чудовищный потоп, в котором захлебнется мир. И все это нависало над сгорбленными плечами Ферро — гнев Божий, ставший явью.

Это была чужая страна, и в этой стране для нее не было места. Чтобы оказаться здесь, нужны причины. Веские причины.

— Эй ты, Байяз! — крикнула она, приближаясь к нему. — Куда мы едем?

— Хм, — проворчал он, из-под насупленных бровей оглядывая травяное море, эту бескрайнюю пустоту. — Мы едем на запад, через равнину, затем переправимся через великую реку Аос и двинемся к Рваным горам.

— А потом?

Ферро заметила, что тонкие морщинки вокруг его глаз и поперек переносицы стали глубже, губы сжались плотнее. Байяз был раздражен. Ему не нравились эти вопросы.

— Потом поедем дальше.

— Сколько времени это займет?

— Всю зиму и часть весны, — резко ответил он. — А после этого нам надо будет возвращаться.

Маг пришпорил своего коня и рысью пустился вперед, к голове отряда.

Но от Ферро не так-то легко было отделаться. Во всяком случае, этому изворотливому старому розовому. Она тоже пришпорила лошадь и снова нагнала его.

— Что такое «первый закон»?

Байяз быстро взглянул на нее.

— Что тебе об этом известно?

— Немного. Я слышала, как ты говорил с Юлвеем. Через дверь.

— Подслушивала?

— У вас громкие голоса, а у меня чуткие уши. — Ферро пожала плечами. — Я не собираюсь напяливать себе на голову ведро ради того, чтобы ваши секреты никто не услышал. Что такое «первый закон»?

Борозды на лбу Байяза стали глубже, рот скривился уголками вниз. Гнев.

— Это ограничение, которое Эус наложил на своих сыновей. Первое правило, установленное после хаоса древнейших времен. Оно гласит: запрещено иметь дело с другой стороной непосредственно. Запрещено сообщаться с нижним миром, запрещено вызывать демонов, запрещено открывать врата в преисподнюю. Таков первый закон, основной принцип магии.

— Угу, — промычала Ферро. Все это ничего для нее не значило. — А кто такой Кхалюль?

Густые брови Байяза сошлись на переносице, лицо потемнело, глаза сузились.

— Много ли еще у тебя вопросов, женщина?

Ее вопросы сердили старика. Хорошо. Значит, это были правильные вопросы.

— Узнаешь, когда я перестану их задавать. Так кто такой Кхалюль?

— Кхалюль был одним из ордена магов, — прорычал Байяз. — Из моего ордена. Второй из двенадцати учеников Иувина. Он всегда завидовал моему положению, всегда жаждал власти. Чтобы добиться ее, Кхалюль нарушил второй закон: он ел человеческую плоть и убедил других делать то же. Он стал ложным пророком и обманом заставил гурков служить себе.