Некая нотка в диком вое ветра — немой призыв, посланный, возможно, из освещенных окон под крышей Башни, — подсознательно встревожила капитана. Он сделал свою работу безукоризненно. Однако что-то было не в порядке.

Марк Хэпберн замер, поставив ногу на подножку автомобиля, и вгляделся в мерцающие за пеленой снега огни высоких окон. Потом повернулся и пошел обратно к Башне. Почти в тот же миг навстречу ему выступил из темноты бдительный охранник и пропустил, узнав начальника. Скоро капитан оказался перед самой дальней от бронзовой двери стеной здания. Здесь не было входа и поэтому не стояло охраны. Хэпберн внимательно огляделся. Меховой воротник его пальто был поднял, и ветер играл растрепанными черными волосами молодого человека.

Вдруг послышался некий звук, едва различимый в шуме и свисте метели: скрип открывающегося окна… Капитан плотно прижался к стене.

— Все спокойно. Счастливо…

Джеймс Рише!

Затем кто-то легко спрыгнул в снег рядом с Хэпберном. Окно закрылось. Капитан протянул длинную мускулистую руку, схватил неизвестного и… уставился сверху вниз в самые прекрасные из всех когда-либо виденных в жизни глаза!

Пленницей его оказалась молодая женщина среднего роста. Тоненькая и хрупкая, она производила впечатление высокой. От яростного ветра ее защищала норковая шубка, кудри цвета полированного красного дерева прикрывал баскский берет. На одной руке пленницы болталась кожаная сумка. Бедняжка была так напугана, что Хэпберн чувствовал, как бешено пульсирует жилка на сжатом его железными пальцами тонком запястье.

Внезапно он осознал, что молча смотрит в синие глаза и удивляется невиданной длине и густоте прекрасных ресниц… и тогда чувство долга (сей вечный бич предков-квакеров!) вернуло его к действительности. Хэпберн слегка ослабил хватку — не дав, впрочем, при этом пленнице никаких шансов вырваться.

— Так-так… — Его сухой бесстрастный голос не выдал абсолютно никаких эмоций. — Это интересно. Кто вы и куда направляетесь?

Голос капитана звучал холодно и безжалостно. Пальцы его сжимали руку девушки, подобно стальному обручу. Пленница перестала сопротивляться, и страх ее явно возрос. Теперь она тряслась всем телом. Но все-таки Хэпберн восхитился ее отвагой, ибо она отвечала ему с видом весьма решительным и уверенным.

— Меня зовут Эдер… миссис Эдер. Я работаю у аббата Донегаля и сегодня задержалась допоздна. Конечно, всем известно о нелепом приказе не покидать дом, но мне просто нужно идти по делам. Я не собираюсь выполнять этот дурацкий приказ. И настаиваю на том, чтобы меня отпустили домой!

— Где вы живете?

— Это вас не касается! — выпалила пленница, яростно сверкнув глазами. — Если вам хочется, позовите аббата. Он подтвердит мои слова.

Марк Хэпберн выдвинул вперед тяжелый квадратный подбородок. Его глубоко посаженные глаза могли выдержать не мигая любой взгляд.

— Я сделаю это позже при необходимости, — сказал он. — Но сначала…

— Сначала я замерзну до смерти! — возмущенно воскликнула девушка.

— Но сначала скажите: что у вас в сумке?

— Личные бумаги аббата Донегаля. Я работаю с ними у себя дома.

— В таком случае дайте мне их посмотреть.

— Не дам! Вы не имеете права приказывать мне. Я прошу вас связаться с аббатом!

Не разжимая пальцев, Хэпберн резким движением свободной руки выхватил сумку.

— Не хочу быть грубым, — сказал он. — Но в настоящее время моя работа важнее вашей. Через час или даже раньше бумаги вернут вам. Лейтенант Джонсон проводит вас домой.

Капитан повел пленницу к автомобилям с твердым решением устроить небольшой разнос упомянутому лейтенанту Джонсону за то, что тот не выставил пост под окном.