Не поняв причины возникновения шума в час, когда нормальные люди спят, старушка дошла до своей входной двери и посмотрела в «глазок». Ничего там не увидев, ибо дверной «глазок» не самый лучший из оптических приборов для людей ее возраста, она приоткрыла дверь, и в образовавшуюся щель тотчас выскочила кошка.

Таким образом, появилось дело на ближайшие полчаса. Накинув платок, сунув в карман кусок колбасы для кошки, старушка вышла из квартиры, прикрыла дверь и пошла по следу. На пути ее встала полоска света, бьющая из дверной щели квартиры напротив. Поскольку щель была достаточной для того, чтобы через нее в квартиру соседей Безобразовых могла проникнуть искомая кошка, свидетельница вошла и стала звать кошку по имени.

Кошка не откликалась и не появлялась, и старушка прошла внутрь.

То, что предстало ее взору, сначала в ее понимании не уложилось. В квартире Безобразовых на полу лежал Безобразов и кормил ее кошку. Приблизившись, свидетельница сделала еще несколько выводов: на полу не Безобразов; тот, что лежит, кошку не кормит; кошка кормится сама.

Свидетельница так проговорила слова «кушает кровь», что Сидельников полез за сигаретой, а Кряжин оторвался от своей.

Вот, собственно, и вся предыстория. Потом была «03», которая и вызвала «02» по собственному усмотрению.

– Вы говорите, что на лестничную площадку из приоткрытой двери бил свет? – уточнил Кряжин.

– Да, я вот все думаю… – прошамкала старушка.

– О чем? – мгновенно среагировал Кряжин. Эту категорию свидетелей он знал очень хорошо и понимал, что самое главное могло прозвучать именно сейчас, всуе.

– За что его Верка?

Дернув щекой – дело начинало принимать новый оборот, советник устремил взгляд к свидетельнице. В подобных ситуациях он никогда не спрашивал – какая, скажем, Верка? Вскользь брошенная собеседником информация, даже самая неординарная, не должна вызывать смятения в стане следствия. Наоборот, лучший способ заставить собеседника говорить дальше – это уверить его в полной информированности следователя.

– А что, она имела на него зуб?

– Не знаю, сынок, – сказала старушка. – Всегда такая спокойная была…

– Почему же вы решили, что это непременно Верка?

– Ну, а кто еще? – насела бабулька, которая, как уже понял советник, сохранила и ум, и соображение.

– Так, ладно, – отрезал он. – Вера когда обычно приходит?

– Куда?

– В квартиру Безобразовых. Как часто она там появляется?

– Раз только и пришла! Значит, плохой человек был. А животные, они лучше следователей разумеют – хороший человек или скверный.

– Какие животные, бабка? – рассердился Кряжин.

Из-за подола хозяйки, извиваясь всем телом, вышла с поднятым хвостом кошка.

– Верка, мать твою!.. Сучка! – зашипела старуха. – Марш на кухню!

Не желая передвигаться по городку табором, советник тут же распределил роли. Мацуков должен был остаться в прокуратуре, отвечать на звонки и заниматься тем, чем он занимался бы без Кряжина. К вечеру ему было велено составить подробный список тех, кто за истекшие сутки прибыл, как и убитый Головацкий, из Москвы. По железной дороге или, как профессор, на самолете.

Георгиев был отправлен для составления запросов в организации, где Головацкий работал штатно либо неофициально. Георгиеву же предстояло выяснить все возможные связи профессора. Особое внимание он должен был уделить лицам, проживающим за рубежом. В первую очередь, конечно, установить наличие или отсутствие деловой или иной связи с четой Безобразовых, проживающих на севере Европы.