— А какие страны вам больше всего понравились?

— Да все. Нет, правда, я серьезно. В каждой стране есть что-то особенное, а плохое я старалась не замечать.

Вильям помолчал несколько минут, уставившись взглядом в костер.

— Чарли просто повезло, что прожил с вами столько лет. Я ему завидую.

Повернув голову, она взглянула на задумавшегося Вильяма.

— Это прозвучало так, словно вы несете факел.

— Для вас? Да, несу. Обожать вас — стало моей привычкой с давних пор.

— Очень лестно. Но тогда вы могли мне признаться в любви, предложить несколько миллионов Монтгомери, и я не осела бы в Чендлере.

Они сидели рядом, глядели на огонь, и одной рукой он обнимал ее за плечи.

— Что вам нужно для того, чтобы начать свое дело по фрахту? — спросил он.

— Серьезно?

— Совершенно серьезно.

Прежде чем отвечать, она помолчала. Может, у нее и шишка сейчас на голове, но ведь мозги в полном порядке. Чарли прямо вбил в нее, что пилот без денег должен всегда высматривать любителя самолетов, у которого эти деньги есть. Он обычно приговаривал: «Вот браки, совершаемые на небесах!»

Ей не следовало бы пользоваться предложением этого мужчины, но раз он скучает на сундуках с деньгами, ладно, быть может, они отыщут нечто, что займет его досуг.

Она глубоко вздохнула, пытаясь отогнать чувство вины. Если ему от нее что-то нужно, то потому, что он верит в Джеки — героиню Америки. Но если она возьмет деньги, это уже будет не так альтруистично — появится что-то примитивное, вроде хлеба насущного или красивой одежды.

— Пару хороших, легких самолетов, механика на полный рабочий день, ангары и несколько старых аэропланов — потрошить на запчасти. А также деньги на жалованье пилотам, пока я не смогу платить им сама.

— А еще что-нибудь нужно? Может быть — партнер?

Она тут же сообразила, что он имеет в виду. Но разве сейчас время принимать такое решение: из головы сочится кровь, мысли расползлись. А как заманчиво представить этого мужчину своим партнером! Улыбаясь, она посмотрела на него, пытаясь определить, кто он.

— А кто ваши родители?

— Джеймс и Нелли.

— А-а… все понятно: с этими двумя половина городка в родстве.

Вильям улыбнулся — всю свою жизнь он слышал шутки насчет количества детей в их семье: «Всего-навсего двенадцать». Он опустошал большую корзину для пикника, в которую вошло еды на полдюжины едоков. Не говоря ни слова, он стал делать ей сэндвич. Джеки за ним наблюдала в остолбенении, потому что он делал его именно так, как она делала бы для себя сама: много мяса, горчица — еще и еще, помидоры. Потом положил ломтики маринованных овощей поверх помидора, ломти хлеба прикрыл двумя листиками салата, чтобы они не промокли. Наблюдая за выражением его лица, она поняла — он не обращает ни малейшего внимания на то, что делает, а сосредоточился на собственных мыслях. Но несомненно было одно — именно ей он делает этот сэндвич, потому что ее сэндвичи были, скажем так, необычны.

— Посмотрите, что я сделал, — сказал Вильям. — Если хотите, я и вам сделаю сэндвич… — Он взглянул на нее. — Вы какой хотите?

— В точности такой же, какой вы сделали для себя.

Вначале на его красивом лице появился мгновенный испуг, потом он рассмеялся.

— Честное слово? Ведь мои сэндвичи все ненавидят.

— Мои тоже, — заметила она, протягивая руку, — давайте этот поделим, а второй сделаю я. Вместо перца я нарежу маслины.

— И каждый тогда скажет, что маслины скатятся.

— Ха, только идиоты не сообразят, как нужно держать хлеб.

Они переглянулись из-за своих сэндвичей и заулыбались друг другу.