— Ребята, не давайте ему уйти! — крикнул главарь, не спуская с юноши глаз.

Некоторое время все беззвучно и медленно двигались, словно во сне. Один лишь Хранитель, под прицелом тяжелой стрелы, сидел неподвижно и загадочно улыбался. В конце концов третий бандит, также с арбалетом наготове, преградил юноше выход.

— Еще не поздно извиниться, — ухмыльнулся главарь. Противник был в ловушке.

— Посмотрим. — Впервые его новый недруг нарушил молчание и, не подавая признаков испуга, тихонько хлопнул в ладоши. Все три лошади, дико заржав, пустились безумным галопом куда-то вглубь леса. Тот, что держал старика на прицеле, едва не выронил оружие. Чертыхаясь, он кинулся вдогонку и остановился, одумавшись.

— Похоже, что извинения тебе не помогут, — рявкнул главарь и замахнулся.

Его клинок разрубил пустоту, и грабитель покатился прямо под ноги своему спутнику. Когда он вскочил, глаза его пылали яростью. Юноша стоял в четырех шагах от него, но улыбка его стала недоброй.

— Пристрели старика, — произнес главарь, не оборачиваясь, и вновь замахнулся.

Юноша вновь хлопнул в ладоши.

Бандит спустил тетиву арбалета, но какая-то тварь ужалила его в предплечье. Наконечник рассек воздух сверкающей молнией и пробил насквозь ладонь главаря.

Тот выронил меч и посмотрел на окровавленную руку, не веря своим глазам. Затем с воплем кинулся на юнца — задушить его голыми руками, разорвать на куски!

От чудовищного удара в глазах его засверкали искры. Пошатываясь, главарь отпустил дерево, неожиданно вставшее у него на пути, и мешком свалился на землю.

Его сообщники разом выстрелили. Юноша лишь взмахнул руками и поймал оба снаряда. Стрелы в ладонях его разгорелись нестерпимым голубым сиянием, и одну из них он небрежно швырнул обратно.

Громовой удар потряс землю. Перед грабителями сверкнула молния, опаляя их лица и превращая арбалеты в пригоршни праха.

Этого было достаточно. С побледневшими от страха лицами они бросились наутек.

…Когда главарь, шатаясь, поднялся на ноги, старик вновь ходил по святилищу, стирая пыль, раскладывая дары леса и что-то тихонько напевая. Юноша сидел на ступенях и играл на флейте. Даже сквозь туман в голове главарь осознал, насколько виртуозной была игра. А когда в глазах перестало двоиться, разглядел тонкую изящную золотую цепочку, обвивавшую шею музыканта. Рядом на ступени лежала сверкающая арбалетная стрела.

Прижимая окровавленную руку к животу, главарь поплелся прочь. Никто не обратил на него ни малейшего внимания.

— …Так что оставаться здесь безопасно, — сказала Рисса. — Ты меня слушаешь? Нламинер стряхнул с себя видение.

— Не вполне, — ответил он. — Извини. Повтори еще раз.

— Судя по всему, — пояснила Рисса, обводя рукой стены пещеры, — никто сюда не заглядывает. Не стоит останавливаться в других местах, пока не выясним, что к чему.

— Понятно. — Впервые он ощутил усталость. Она накатила волной, и неожиданно не осталось сил, даже чтобы подняться на ноги. — Завтра и начнем, — промолвил он невпопад и свалился рядом с поленницей.

Рептилия постояла над ним, вслушиваясь в дыхание, и села у «порога». Ветер гудел уже совсем сердито, но в укрытие ему было не проникнуть.

Постепенно сон сморил и ее.

Тучи разошлись, и солнце засияло над притихшим океаном.

Нламинер стоял на мраморной лестнице. Только теперь она простиралась не на сотню футов, а на тысячу. Величественное здание возвышалось над ним; незнакомый изящный город расстилался внизу.