Глубоко вдохнув, Дэниэл взял себя в руки. Чувствовал он себя так, словно выбрался из воронки разрушительного смерча.

– Пепельница, – произнес он. – Грейнджер был убит пепельницей с вашими отпечатками пальцев, других там не было.

– Я никогда не отрицала, что пепельница принадлежала мне. Грейнджер сам унес ее в свою квартиру. Была у него одна милая привычка – навещать меня под тем или иным дурацким предлогом и незаметно таскать какие-нибудь вещички, так что мне нередко приходилось отправляться к нему и забирать их обратно. Всякий раз он рассыпался в извинениях, делал вид, что потерял вещицу, а пока искал, предлагал мне выпить, в общем, тянул кота за хвост. Как мне были противны он и его трусливые повадки! Господи, неужели вы вполне серьезно полагаете, что я выбрала собственную пепельницу в качестве орудия убийства и, прикончив Грейнджера, бросила ее рядом с трупом?

– Это всегда было уязвимым местом в деле, – согласился Дэниэл. – Но от фактов никуда не денешься – Грейнджера убили пепельницей с вашими отпечатками пальцев.

– Еще бы! Пепельница-то была моя.

– Да, но она послужила орудием убийства.

– Но не в моих руках. Послушайте, вы всегда были убеждены в том, что у этого преступления были свои мотивы, а ведь, если разобраться, у меня не было повода убивать его.

– Вы ненавидели Грейнджера. Сами признались.

– Это был повод, чтобы как следует врезать ему, но никак не убивать. Боже милостивый! Да если бы я расправлялась так со всяким, кто приставал ко мне, мои руки были бы по локоть в крови.

Неужели, думал Дэниэл, она так и будет источать очарование, от которого у него не было сил избавиться, как он ни старался погасить занимающийся внутри огонь, и когда он заговорил, не сумел скрыть дрожи в голосе:

– Охотно верю. Должно быть, за вами ходили толпы почитателей.

Меган тряхнула головой – непокорные каштановые локоны заструились по ее плечам – и встала, скрестив на груди руки. Она не сводила с него насмешливого взгляда.

– Вы не ошиблись. Что с меня взять? Сначала была фотомоделью, манекенщицей, потом работала в эскорт-агентстве. Многие не видят разницы между такой работой и проституцией.

– Однако вы не опустились, а вознеслись – стали Тигрицей.

– Неужели и вы попались на эту удочку? – Меган расхохоталась над его наивностью. – Это всего лишь фальшивый имидж, выдумка журналистов. За личиной Тигрицы скрывалась обыкновенная женщина.

Он посмотрел сверху вниз в ее пылающее лицо, в блестящие карие глаза.

– Нет, – медленно произнес он. – Вы далеко не обыкновенная. И никогда ею не будете.

– Почему? Чем Тигрица отличается от миллионов других женщин? Тем, что вы ее сразу сочли виновной?!

– Что вы несете?

– Но это же правда! В вас проснулась неприязнь ко мне с первой же нашей встречи.

– Мы отвлеклись, Меган, – попытался он ее остановить.

– Не увиливайте. За что вы возненавидели меня?

– Не знаю, – мрачно ответил он.

– Вы и сейчас ненавидите?

Дэниэл смущенно покачал головой.

– Что вы чувствуете сейчас? – упорствовала Меган. – Отвечайте!

Отчаявшись, он выложил напрямую:

– Зачем вы спрашиваете? Вы, женщина, которую преследовало множество мужчин? Разве вы сами не видите моего состояния?

Ее губы слегка изогнулись: подчинить его себе оказалось совсем не сложно.

– Вполне вероятно, что и вижу, – прошептала она.

– И вам это нравится? – насмешливо спросил он.