— А в какой же вы партии?

— В партии социалистов-революционеров. Но я придерживаюсь умеренного крыла, как и Александр Фёдорович.

— Кто, простите?

— Как? Разве вы не знаете? Ах да, — смутилась она и тут же пояснила, — Александр Фёдорович Керенский — новый министр юстиции.

— Кто бы мог подумать! — взмахнул руками он — Эсер и министр!

— А вы разве не социалист-революционер? А у меня отметка стоит, что вы политический узник и принадлежите к нашей партии.

— Так и есть. А удивляюсь я потому, что как-то странно получается: пока мы томились в застенках и гремели кандалами, другие уже верховодят. Разве это справедливо?

— Я не знаю, — девушка опустила глаза. — А вы давно в партии?

— Восемь лет…

— И с Марией Александровной Спиридоновой, верно, знакомы?

— Не без этого…так пару раз встречались.

— А вы не хотите выступить перед нашим активом? Я могла бы всё устроить.

— Простите, но для витийствований сейчас не лучшее время. Надо революцию защищать и не только в столице, но и в провинции. Потому и тороплюсь в Ставрополь, что на Кавказе.

— Хорошо, тогда пойдёмте вас покормят. Тут внутри вокзала всё уже приготовлено, не ресторан, конечно, но ничего. Суп с мясом, картофель, компот из сухофруктов…А потом вам надобно получить в кассе билет до места назначения. Назовёте свою фамилию кассиру. И вот, — она вынула из сумочки несколько банкнот, — возьмите, пожалуйста, это от меня лично. А как получите билет, вам выдадут ещё небольшую сумму на дорожное питание от нашего Комитета. Деньгами распоряжается вон тот товарищ. Видите? — И она указала на человека в боярке и пальто с собольим воротником.

— Нет-нет, я не возьму, — замотал он головой. — Ни в коем случае!

— Берите-берите. Вам они нужнее. Нас всех ждёт упорная борьба с наследием самодержавия. И такие товарищи, как вы поведут нас, неопытную молодёжь, за собой. — Она улыбнулась прекрасной, слегка стеснительной улыбкой и сунула деньги ему в карман.

«Господи-господи, прости мне все мои прегрешения, прости высокомерие и жадность, похоть и пьянство. Избавь меня от греха смертоубийства и воровства… А хочешь — забери у меня ещё десять лет жизни (я всё-таки, надеюсь, что после этого останется хоть год-два, правда?), но взамен подари любовь этой прекрасной нимфеи, этого чистого и неиспорченного создания, этого нежного цветка», — мысленно причитал он, дрожа, будто гимназист, впервые почувствовавший прикосновение обнажённого женского тела. Он впился глазами в черты юного лица и мысленно обнимал её плечи, руки, стан… Только Создатель остался глух к его молитве. Не обращая больше на него внимания, девушка развернулась и поспешила в сторону следующего, только что освободившегося, каторжанина с таким же блуждающим по перрону взглядом. «Ну что ж, раз Ты отверг меня, тогда я обращусь к Твоему заклятому врагу…И я уверен — Князь Тьмы услышит меня!».

Его рука сама опустилась в карман и, скомкав в нём только что подаренные ассигнации, выбросила их в грязную, пахнущую дёгтем лужу. «Ничего, обойдёмся», — прохрипел он сквозь зубы и, едва передвигая ноги, будто скованные полупудовыми кандалами, поплёлся к вокзальным дверям.

Глава 2. В застенке

Слепые фанатики и бессовестные авантюристы сломя голову мчатся якобы по пути к «социальной революции» — на самом деле это путь к анархии, к гибели….

Ставрополь, губернская тюрьма, 1918 год.

Вода собиралась на стенах большими серыми каплями, похожими на беременных пауков.