– А что… Может, и заставит, – ответил Девяткин, уже забыв о пиве и плотном ужине, – если мы его не заставим сказать хотя бы несколько слов правды. Ничего не предпринимать до моего приезда.

Рома, устав от ожидания, гадал, чем кончится дело. Те варианты развития событий, что приходили в голову, были мрачными и кровавыми. Ясно, менты затащили его в этот подвал, чтобы… Думать об этом не хотелось, но надо смотреть правде в глаза. Да, убить не убьют, но отделают так, что неделю он будет мочиться кровью.

– Я имею право позвонить своему адвокату! – выпалил Рома.

– Ночами адвокаты спят, – ответил амбал. – Они тоже люди. Ну, в некотором смысле слова люди. В самом плохом смысле.

– У вас есть мобильный? Мне надо позвонить.

– Нет, – ответил мент. – Хочешь семечек?

– Я это дерьмо в пищу не употребляю, – покачал головой Тубус.

– Конечно, ты ведь благородных кровей. – Старший лейтенант Лебедев усмехнулся. – Отец – жулик с бессчетным числом судимостей, мать содержала воровской притон, скупала и перепродавала краденое. Поэтому твоя основная пища – черная икра.

И снова наступила гулкая тишина. В теплое время в пустых домах селились бродяги, но с наступлением холодов они ушли. И во всем квартале не осталось ни одной живой души, разве что пара-тройка паршивых исхудавших собак, дожидавшихся смерти. Левой рукой Тубус потирал глаз, под которым при задержании менты поставили штемпель. Теперь глаз затек и готов был закрыться. Давно блюстители порядка не обращались с ним столь бесцеремонно. Поздним вечером, когда он подъехал к подъезду дома и вышел из машины, они набросились сзади и повалили на мокрый асфальт, прямо в грязную лужу. Кто-то из ментов встал ногами на спину и вытер подошвы грязных ботинок о дорогущий пиджак из светлого кашемира.

– Чего мы ждем? – спросил Тубус.

– Не чего, а кого, – поправил Лебедев и замолчал.

Некоторое время он щелкал семечки, потом встал, собираясь подняться наверх. Перед уходом проверил замок наручников, подергал ржавую трубу. Потянул назад ворот пиджака Тубуса и высыпал за шиворот слюнявую шелуху от семечек из газетного кулька.

– Считай, что ты уже не служишь в «легавке», – заскрипел зубами Тубус. – Тебя уже вышвырнули на улицу. Подумай, куда пойдешь наниматься.

– А я лично у тебя письменную рекомендацию попрошу, – ответил Лебедев. – С рекомендацией легче найти работу. Или к тебе наниматься приду. Ты держишь пару кабаков в центре города, у тебя мебельный магазин. Везде нужны охранники.

– С такими манерами в привокзальный пивняк не устроишься. Даже по блату. Отовсюду выпрут. Ты безнадежен. Поэтому дам добрый совет: купи кусок мыла, веревку и удавись. Чтобы я тебя больше не видел. По крайней мере живым.

И в следующую секунду он получил справа удар по носу открытой ладонью, а левой рукой мент сдавил его ухо пальцами и крутанул по часовой стрелке. Брызнула кровь, в глазах зарябило от боли, голова закружилась, но Тубус быстро пришел в себя. Ему хотелось обложить этого подонка матом, однако он сдержался, решив, что следующим ударом мент может выбить ему пару передних зубов и окончательно оторвет ухо.

Мент ушел. Тубус, оставшись один, подумал, что еще совсем недавно никакой московский оперативник или следователь не позволяли такого вызывающего обращения. К Роме Антипову не смели пальцем прикоснуться, грубого слова сказать. Все знали: он человек с обширными связями.