– Капитан Василий Буштак, – отрапортовал он, по каким-то неведомым приметам угадав в Девяткине начальника. – Жду дальнейших…

– Майор Девяткин. Раз уж ты тут, Вася, пойдешь с нами. Оружие при себе?

– Так точно.

– Держи наготове. Может понадобиться.

Поднявшись на крыльцо, Девяткин долго давил пальцем кнопку звонка, потом постучал в дверь ногой. Послышались неторопливые стариковские шаги, человек остановился с другой стороны, выглянул на улицу через глазок. Увидел физиономию Девяткина – красные глаза, щека, заклеенная пластырем, за спиной топчутся еще три здоровых мужика в штатском.

– По какому делу? – высоким дрожащим голосом спросил старик.

– Комиссия из области. Проверка счетчиков электроэнергии, – ответил Девяткин. – Я председатель комиссии.

– Кажется, ты уже сегодня приходил.

Девяткин подумал, что старик имеет в виду участкового, и ничего не ответил. Упала цепочка, повернулся ключ в замке. Старик потянул дверь на себя, увидел внушительную фигуру лейтенанта Лебедева и инстинктивно отступил на шаг, наблюдая, как в дом входят четверо мужчин.

– Тихо, гражданин, – прошептал Девяткин, – мы из полиции. Квартирант со второго этажа на месте?

– Какой квартирант? Кирилл, что ли? Так он еще днем приехал. И вроде как не выходил.

– Тише, ты. Живо в свою комнату. И не высовывайся.

– Черт подери, – губы Власова беззвучно шевельнулись. – Вот дерьмо…

На бумажке адрес женщины, ее имя и еще приблизительный график рабочего дня. Лихно, уезжая, попросил об услуге. Эта бабенка что-то знает, чего ей знать не нужно. Вопрос лучше решить, инсценировав несчастный случай или нападение грабителей в темное время суток. Место, где живет та баба, тихое, когда она возвращается с работы, уже темно. Лихно сказал, что лучше всего дождаться ее на подходе к дому. Проломить голову, забрать кошелек. Якобы грабители напали.

Дело пустяковое, похожие поручения Власову уже доводилось выполнять. Но всегда он соблюдал железное правило – сначала наизусть учил все данные о своей «мишени», затем проводил разведку местности. Сейчас из-за этой проклятой царапины на ноге он обо всем забыл. Листок, сложенный вчетверо, содержал не только информацию о жертве. С другой стороны бумажки был нарисован план дома, где живет эта Маргарита.

Кровь из носа, бумага не должна попасть в руки ментов. Он схватил бумажник с зеркального шкафчика, вытащил листок бумаги. Не зная, что с ним делать, сунул в карман штанов.

От этой картины зевота сводила скулы. Но ожившая рация не дала заснуть.

– «Орел-один», вызываю «Орла-два», – голос Лихно, сухой и бесстрастный, на этот раз казался взволнованным. – Отвечайте, «Орел-два». Прием.

Где-то далеко на западе, за неровной линией горизонта, догорал закат. С гор налетал теплый ветер, принося с собой красноватую пыль, которая лезла в нос и горло. Сумерки сделались гуще, теперь трудно разглядеть тело, лежащее у второго от поворота дома. Вадим Сергеевич, уткнувшись носом в лужу, раскинул руки, будто готовился заключить в страстные объятия любимую женщину.

Там, внизу, Лихно приник к окулярам бинокля, он старается, но не может понять, что за человек лежит посередине улицы. И проверить не решаются, боятся нарваться на пулю.

– Я – Орел-один. Остаюсь на связи. Вызываю Орла-два. Повторяю, эфир могут слушать. Выходите на связь только на этой частоте. Прием.

Сотник грыз спичку и думал о том, что жизнь прекрасна, но коротка.