Почувствовав холод, проникший под влажное полотно рубашки, он сжал зубы.

– В одной тонкой сорочке ты простудишься и заболеешь, – сказала Анджелина, переводя дыхание.

– Сейчас мне не до тебя. – Он снова взялся за топор. – Уходи.

– Нет, я не оставлю тебя в таком состоянии. Ты явно возбужден.

– В последний раз прошу: пожалуйста, уйди, – проскрежетал Колин.

Она широко открыла глаза.

– Да ты в бешенстве.

– Если в тебе есть хоть немного здравого смысла, уйди! – Господи, ну почему именно она стала свидетельницей этой вспышки ярости?

– Нельзя находиться на холоде в тонкой промокшей сорочке.

У него затрепетали ноздри.

– Пожалуйста, оставь меня, пока я не сказал чего-нибудь, о чем потом пожалею.

– Можешь начинать, но я все равно поступлю по-своему.

С этими словами она один за другим раскатала рукава его сорочки. Высокая грудь поднималась при каждом вдохе, и Колин с трудом заставил себя отвести глаза в сторону. Анджелина была бы прелестной и соблазнительной, если бы не проблемы, которые приносила с собой.

Но вот она взглядом наткнулась на темные волосы на его груди, видневшиеся в распахнутом вороте рубашки, и будто застыла.

– В чем дело? – почти грубо спросил Колин, понадеявшись, что таким образом приведет ее в чувство.

Анджелина откашлялась и сделала вид, что смотрит поверх его плеча.

– Также нельзя разгуливать с неповязанным галстуком.

Колин в ответ лишь фыркнул. Забавно! Он сколько раз разгуливал и в меньшем количестве одежды, но решил, что не стоит упоминать об этом в ее присутствии.

Она вздернула подбородок, подошла вплотную и застегнула три пуговицы на его сорочке. Какой знакомый запах! Цветов и еще чего-то – ветра, свежести?

– Не надо. От меня несет потом.

– Ничего. Мой нос выдержит.

Колин наблюдал, как она стянула две полоски ткани, образовывавших воротник сорочки, и замерла в нерешительности, не зная, как поступить дальше.

Он подмигнул ей и обернул их вокруг шеи.

– Может, теперь завяжешь узел?

Ей это удалось с третьей попытки.

– Смотрится кошмарно. Из меня никогда не получился бы камердинер.

– Леди-камердинер? – Перед его мысленным взором тут же предстала обнаженная женщина, которая раздевает его. – Пожалуй, это было бы забавно.

Она завернулась в узорчатую шаль.

– Лучше бы тебе не давать воли своему языку.

А Колин был как раз не прочь дать ему волю, причем употребить весьма специфическим способом, но пришлось выкинуть порочные мысли из головы.

Анджелина смотрела на него снизу вверх, в ее зеленых глазах стоял вопрос.

– Что заставило тебя схватиться за топор?

– Не важно.

– Ты был вне себя от ярости.

Колин молча снял с ветки сюртук.

– Из-за чего ты так разозлился? – продолжала допытываться Анджелина.

– Из-за неприятного разговора с отцом.

– Потому-то ты и выскочил без шляпы, перчаток и плаща?

– Я вполне здоров и крепок, так что не беспокойся. Кроме того, как уже было сказано, я сейчас не нуждаюсь в компании.

Будь у нее хоть немного здравого смысла, она бы улетучилась отсюда в тот же момент, когда увидела, как он рубит сучья.

– Тебе нужно как можно быстрее переодеться в сухое.

– Так я и сделаю. – Колин принялся натягивать сюртук, и она потянулась было помочь, но ему не хотелось помощи от нее, лучше бы оставила его в покое.

– Не надо, я сам.