Отметив про себя, что на протяжении последних суток мысленно повторяет это слово — «странно» — с упорством попугая, убеждающего окружающих в том, что «Гоша хороший», Глеб опустил оконное стекло слева от себя.

Пока полицейский неторопливо, вразвалочку шел к нему от своего сине-белого «форда», Глеб успел хорошенько его разглядеть, уделив основное внимание не лицу и фигуре, которые его, в общем-то, не интересовали, а форме. Форма с виду была в полном порядке — не маскарадный костюм ряженого, а рабочая одежда сотрудника ДПС со всеми полагающимися аксессуарами — нашивками, шевронами, значками и номерной бляхой служащего дорожной полиции. Патрульный был в машине один, что представляло собой очередную странность, которая, впрочем, неплохо укладывалась в общую картину. Полосатый светящийся жезл доблестный страж порядка почему-то держал в левой руке, а правая красноречиво лежала на клапане расстегнутой кобуры.

«Десятка» цвета «электрик» с ростовскими номерами стояла в паре метров позади «БМВ», негромко урча работающим на холостых оборотах мотором и слепя дальним светом фар. Она остановилась почти на том же месте, что и два с половиной часа назад, когда ее бравый экипаж шарил вокруг, что-то ища в темном парке — не иначе как Глеба, который, стоя за деревом, с любопытством и растущим недоумением наблюдал за их манипуляциями. Сейчас их было уже не трое, а всего двое. Поискав глазами, Глеб обнаружил третьего. Он стоял справа, прячась за деревом, совсем как давеча сам Глеб, на границе света и тени, где человеку с обычным зрением было бы не под силу его разглядеть. Оружия Глеб не увидел — человек за деревом то ли почему-то медлил его доставать, то ли просто не имел.

Отметив про себя, что чудеса продолжаются, он поднял глаза и вопросительно воззрился на подошедшего патрульного.

— В чем дело, командир? — поинтересовался он. — Стоянка здесь, вроде бы, не запрещена… Только не говорите, что я, стоя на месте, превысил максимально допустимую скорость!

— Выйдите из машины, — хмуро потребовал патрульный.

— Даже документики не проверите? — изумился Глеб и, делая последнюю попытку уладить конфликт мирным путем, протянул в окно развернутое удостоверение.

Удостоверение было выписано на имя полковника ФСБ Федора Петровича Молчанова, и в тех редких случаях, когда Глеб считал необходимым его предъявить, неизменно производило на взяточников в форме примерно такое же воздействие, как ладан — на шкодливого черта.

Наблюдаемый в данный момент представитель упомянутой породы млекопитающих испугался удостоверения даже сильнее своих сородичей. Он бросил беспомощный и одновременно злобный взгляд в сторону «десятки», и вид у него при этом сделался как у человека, которому до смерти хочется задать стрекача, и который не делает этого только потому, что понимает полную бесполезность такого маневра.

— Из машины, я сказал! — черпая уверенность в повышенном тоне, почти провизжал он и рывком выдернул из кобуры пистолет.

— Вот так и стой, — дружески посоветовал ему Глеб, левой рукой аккуратно поворачивая дверную ручку.

Патрульный подчинился, как завороженный, играя в гляделки с направленным ему в живот «Стечкиным». Перед тем как открыть дверь, Глеб напоследок посмотрел в зеркало заднего вида.

Двое из «Лады» уже стояли на дороге. Водитель держал в руке нож, который отливал кровавым блеском в свете задних фонарей «БМВ», а его здоровенный напарник, явно полагаясь на мощь своих пудовых кулаков, и вовсе не счел необходимым вооружиться. Третий осторожно приближался справа, и Глеб с удивлением разглядел в его правой пятерне небольшой цилиндрический предмет, который не мог оказаться ничем, кроме газового баллончика.