— Ну, даже и не знаю, — протянул Беннетт. — Есть, впрочем, надежное средство: надо просто спускать воду по крайней мере дважды в неделю. Утопить в воде маленьких засранцев, да простят меня дамы. Это же жуки, а не амфибии, они не живут под водой. Кто-нибудь хочет последнюю креветку? Тогда я возьму, не пропадать же ей.

Он улыбнулся, слегка поклонился и направился через террасу к одной симпатичной девушке, которую, если судить по тоскливому выражению ее лица, надо было срочно спасать от известного своим занудством дизайнера интерьеров. Когда он подошел поближе, до него долетело знакомое унылое бормотание о вечном очаровании жатого ситца при украшении стен. С молодым рвением Беннетт поспешил на помощь несчастной даме.

Он и не подозревал, что в это самое время сестры из Оксфорда так активно распространяли слухи о нашествии полчищ навозных жуков на местные туалеты, что к концу вечера предполагаемый размах этого нашествия приобрел статус эпидемии, угрожавшей всем пустым домам от Сен-Реми до Ая. Объединенные общей угрозой, полдюжины взволнованных домовладельцев образовали коалицию и подстерегли Беннетта на выходе из дома.

— Это дело с жуками, — с расстановкой произнес делегат от группы, бывший член кабинета, отдыхающий между выборами, — нам кажется, оно может обернуться для нас весьма неприятным образом.

Головы с румяными от солнца серьезными лицами склонились в знак согласия.

— Вот мы тут и подумали, — продолжил делегат, — не будете ли вы так любезны приглядеть за нашими домами? Быть нашим местным резидентом, так сказать. — Он понизил голос, как это обычно делают англичане, когда им необходимо обсудить вопрос вульгарного свойства. — Само собой разумеется, мы компенсируем все причиненные вам неудобства. Подведем, так сказать, соответствующую финансовую базу.

Беннетт взглянул на эту группу богачей, у которых, безусловно, полно таких же богатых друзей, и инстинктивно принял решение.

— Ну конечно! — воскликнул он. — Я с радостью помогу вам. Но только с одним условием — никаких разговоров о деньгах!

Может быть, скопить немного денег и отправиться на поиски мерзавца, укравшего его яхту? Но ведь Карибское море — это огромная территория, и сейчас и его яхта, и Эдди Бринфорд-Смит вполне могут называться совершенно по-другому. Он припомнил вечер в «Синем баре» в Каннах — тогда они, изрядно хлебнув шампанского, окрестили свою яхту «Плавучий фунт», смеялись, дурачились и строили грандиозные планы будущей счастливой жизни. Беннетт дал денег — все, что заработал на телерекламе, — а Эдди должен был отвечать за обслуживание яхты. На следующий день, набрав команду из длинноногих, мускулистых девиц, Эдди отплыл в сторону Барбадоса, и с тех пор Беннетт ничего о нем не слышал. На письма Эдди не отвечал, а когда Беннетт обратился в яхт-клуб Барбадоса, ему сказали, что ни яхты с таким названием, ни ее шкипера они и в глаза не видели. Эдди Бринфорд-Смит исчез с лица земли. В минуты депрессии Беннетту хотелось, чтобы этот негодяй вместе с яхтой отправился к праотцам где-нибудь посреди Бермудского треугольника.

Беннетт вынужден был признать, что на этом перечень его деловых перспектив заканчивался. Хорошенькая альтернатива — или возвращаться к деградирующей карьере рекламщика, или ввязываться в дорогостоящую авантюру по поискам незнамо чего. И правда, пора серьезно задуматься о будущем. Он решил посвятить этому остаток дня, посидеть дома, поломать голову над возможными вариантами и свернул на узкую, круто поднимающуюся вверх дорогу, ведущую в деревню.

Деревушка Сен-Мартин не могла похвастать репутацией шикарного курорта. За это надо было благодарить ее мэра, старого коммуниста, который в силу своей партийной принадлежности недолюбливал все связанное с правительством, средним классом или прогрессом.