Он внезапно замолчал, продолжая бессвязно цедить слова сквозь зубы, еще больше побледнев, понимая, что сказал лишнее... Малко многозначительно переглянулся с Биллом Ходжесом. У ирландца мелькнула улыбка, не предвещавшая ничего хорошего.

— Оставьте его мне. Через пять минут он скажет все, что ему известно... И я, в самом деле, не причиню ему вреда.

Он уже потащил иранца за собой за веревку, связывающую его запястья... Форуджи попытался цепляться за мебель, опрокинул большого льва из черного дерева, закричал, разорвал штору и в конце концов его пришлось волочить по земле. Бамбе нервно засмеялась. Ей это казалось очень смешным... Малко вмешался:

— Я пойду с вами.

— Ничего не бойтесь, — бросил наемник. — Я только немного смягчу его. Это как мясо, его нужно немного отбить...

Подталкивая Форуджи, он потащил его в сад... Малко все же собрался последовать за ним, когда в него вцепилась Бамбе.

— Не оставляйте меня! Не оставляйте меня одну!

От страха она впала в настоящую истерику. Ему удалось успокоить ее, и он отправился на поиски ирландца. Тот исчез вместе со своим пленником. Малко позвал:

— Билл! Где вы?

В ответ он услышал только шум волн. Он вышел через застекленную дверь, вглядываясь в темноту, и сейчас же Бамбе, все такая же напуганная, вцепилась в него. В таких условиях найти Билла Ходжеса было невозможно.

Малко воспользовался этим, чтобы перезарядить оружие. Если бы только здесь был телефон! Джима Декстера невозможно предупредить... Только бы шофер иранца не сразу поднял тревогу...

— Вот он хочет поговорить с вами, — сообщил палестинец. — Это шофер Форуджи.

— Ты почему здесь? — резко спросил ливанец. — У тебя есть поручение?

Из-за неполадок в телефонной сети они часто пользовались курьерами... Шофер проглотил слюну.

— Нет. Господин Форуджи исчез.

— Исчез? Где?

Шофер объяснил, что произошло этим вечером. Как Хусейн Форуджи не появился через час, и он вынужден был вернуться в резиденцию, где иранца тоже не было.

Лабаки размышлял, почуяв недоброе. Эта свинья Хусейн Форуджи, вероятно, отправился к какой-нибудь шлюхе. Он внезапно вспомнил информацию о том, что Форуджи был любовником бывшей телефонистки иранской резиденции. Это могло плохо кончиться.

— Подожди меня, — сказал он. — Я поеду с тобой.

Предупредив своих друзей, чтобы они продолжали играть без него, и взяв трех палестинцев, он влез в «мерседес-500». Шофер Форуджи поехал следом за ним. Через десять минут они уже были в Мюррей Тауне. В свою очередь, он объехал район, где исчез иранец. Он удивлялся все больше и больше. Не мог же эта свинья Форуджи переметнуться на другую сторону... С иранцами ни в чем нельзя быть уверенным, это такие проходимцы...

Шофер ливанца начал обследовать улицу. Он поспешно вернулся.

— Босс, я кое-что узнал... Идемте.

Ливанец последовал за ним к женщине, торговавшей сигаретами по два леоне за штуку на веранде ветхого дома... Шофер объяснил, что торговка видела большую красную машину недалеко от дома, в который вошел иранец... В машине сидело несколько человек. В том числе жившая там девушка.

— Кто такая? — спросил Лабаки.

— Бамбе, бывшая телефонистка резиденции, — объяснил шофер. — Однажды она заболела, и я привез ее сюда. Очень молодая девушка.

Ливанец почувствовал, как железная рука сжимает ему сердце. Этот негодяй Форуджи солгал ему! Он трахался с этой девицей. А Бамбе была знакома с Руджи, у которой была любовная связь с агентом ЦРУ... Это действительно могло плохо кончиться. Он положил двести леоне перед торговкой сигаретами и спросил по-креольски:

— You sabe oussa shi done go?

Женщина протянула руку, укалывая направление, противоположное центру Фритауна.