— У нас отец пропал без вести, — сказал я.

— Без вести — не погиб, — продолжал горевать Женька. — Еще найдется. А мой братеня никогда… Нам письмо пришло от бойцов. Они место указали, где его убило.

— Может, и не найдется наш отец… — сказал я.

— Может, и найдется… А братеню под Двинском. По-настоящему. Навсегда.

— Где этот Двинск?

— Там… На карте. Кружочек такой.

— Я не знаю…

— Я знаю… Нашел… У меня мамки-то дома нет. Она на окопах. Я ей ничего не передавал. А то будет волноваться.

— У нас тетя Клара тоже поехала на окопы…

— У вас тетка чужая, у меня мать.

Куда ни кинь, Женьке было всюду хуже, чем нам. Подошел Рогдай, наклонив голову, смотрел с сочувствием на бывшего врага.

— Женя, а… — Рогдай хотел что-то сказать. Погрыз ногти и предложил: — Пойдем к нам, а? Пошли? Есть хочешь?

— Хочу.

— Нам обед сварили. Тетя Зина. Вкусный! Знаешь, я сам пробовал варить. Варил кашу «геркулес», каша взорвалась. Примус разорвало, кошке хвост оторвало…

Рогдай врал напропалую. И Женька перестал плакать, улыбнулся.

— Правда, да? Каша взорвалась и кошке хвост оторвало?

— Да!.. Что было!.. Пожарную команду вызывали. Шкаф сгорел. Знаешь, как от мамы попадет!

Явная ложь брата почему-то примирила Женьку с нами. Мажет быть, он и догадался, что Рогдай сочиняет. Плакать он перестал и пошел к нам в гости.

Шкаф, конечно, стоял на месте невредим. Про него мы и не вспомнили. Достали политическую карту Родины, нашли Двинск. Женька достал из кармана металлическую коробку из-под монпансье, в ней хранилось письмо товарищей лейтенанта Орлова (лейтенант Орлов — брат Женьки). Женька прочитал письмо. Сомнений не оставалось — брата убило.

— Глянь, как близко фронт! — удивился Рогдай.

— А вдруг… — сказал я и побоялся договорить до конца, потому что то, о чем я подумал, было настолько невероятным и фантастичным, что невозможно было произнести. — Вдруг наш пород сдадут немцам?!

Я не представлял себе другой жизни, кроме той, в которой жил.

ГЛАВА ПЯТАЯ,

в ней рассказывается о самом трагическом дне в истории моего города.

У каждого человека есть свое увлечение. Одни коллекционируют марки, другие — пуговицы, третьи ездят на рыбалку. У нас с братом тоже была страсть — мы любили лазать по крышам, хлебом не корми. Мы фантазировали: вот бы превратиться в кошку, уж тогда бы отвели душеньку — все бы чердаки и крыши облазали.

Крыши — особый мир, ничего общего не имеющий с тем, что внизу, на грешной земле, где ездят лошади, запряженные в телеги, или бибикают грузовики, где много народу, дворников и милиционеров. На крышах царствуют ветер, солнце и свобода, отсюда рукой подать до звезд, здесь полно опасностей и укромных закоулков. Мы называли такие закоулки «логовами». На крышах существуют свои тропы, столбовые дороги, вершины и долины. Например, с нашего дома можно свободно перебраться на соседний, затем, приспустившись по пожарной лестнице, перебраться на следующий дом, спрыгнуть с третьего этажа на крышу двухэтажного сарая, по сараю подобраться к арке над воротами и по арке перейти на следующую крышу. В общем по крышам можно совершить «кругосветное путешествие».

Было решено отправиться в путешествие втроем: Женька, Рогдай и я.

Мы проскользнули мимо «портье», прошли коленчатый коридор, благополучно миновали дворницкую, где жил дядя Ваня, поднялись по деревянной лестнице, крашенной масляной краской, к двери на чердак, открыли дверь… Нас увидел дядька в военной форме.