|
Мы на них набросились и разогнали ребят по всей долине. Но только никакой добычи нам не досталось, кроме пряников и варенья, да ещё Бон Роджерс подобрал тряпичную куклу, а Джо Гарпер – молитвенник и душеспасительную книжонку; а потом за нами погналась учительница, и мы всё это побросали – и бежать. Никаких алмазов я не видел, так я и сказал Тому Сойеру. А он уверял, что они всетаки там были, целые горы алмазов, и арабы, и слоны, и много всего. Я спрашиваю: «Почему же тогда мы ничего не видели? „ А он говорит: „Если бы ты хоть что-нибудь знал, хоть прочёл бы книжку, которая называется „Дон-Кихот“, тогда бы не спрашивал. Тут, говорит, всё дело в колдовстве“. А на самом деле там были сотни солдат, и слоны, и сокровища, и всё прочее, только у нас оказались враги – чародеи, как Том их назвал, – то всё это они превратили в воскресную школу нам назло. Я говорю: «Ладно, тогда нам надо напасть на этих самых чародеев“. Том Сойер обозвал меня болваном.
– Да что ты! – говорит. – Ведь чародей может вызвать целое полчище духов, и они тебя вмиг изрубят, не успеешь «мама» выговорить. Ведь они вышиной с дерево, а толщиной с церковь. – Ну, – говорю, – а если мы тоже вызовем духов себе на помощь, побьём мы тех, других, или нет? – Как же это ты их вызовешь? – Не знаю. А те как вызывают? – Как? Потрут старую жестяную лампу или железное кольцо, и тогда со всех сторон слетаются духи, гром гремит, молния кругом так и сверкает, дым клубится, и всё, что духам ни прикажешь, они сейчас же делают. Им ничего не стоит вырвать с корнем дроболитную башню и трахнуть ею по голове директора воскресной школы или вообще кого угодно. – Для кого же это они так стараются? – Да для всякого, кто потрёт лампу или кольцо. Они повинуются тому, кто трёт лампу или кольцо, и должны делать всё, что он велит. Если он велит выстроить дворец в сорок миль длиной из одних брильянтов и наполнить его доверху жевательной резиной или чем ты захочешь и похитить дочь китайского императора тебе в жёны, – они всё это должны сделать, да ещё за одну ночь, прежде чем взойдёт солнце. Мало того: они должны таскать этот дворец по всей стране, куда только тебе вздумается, понимаешь? – Вот что, – говорю я, – по-моему, все они просто ослы, если не оставят этот дворец себе, вместо того чтобы валять дурака и упускать такой случай. Мало того: будь я дух, я бы этого, с лампой, послал к чёрту. Стану я отрываться от дела и лететь к нему из-за того, что он там потрёт какую-то дрянь! – Придумал тоже, Гек Финн! Да ведь ты должен явиться, когда он потрёт лампу, хочешь ты этого или нет. – Что? Это если я буду ростом с дерево и толщиной с церковь? Ну ладно уж, я к нему явлюсь; только ручаюсь чем хочешь – я его загоню на самое высокое дерево, какое найдётся в тех местах. – А ну тебя, Гек Финн, что толку с тобой разговаривать! Ты уж, кажется, совсем ничего не понимаешь – будто круглый дурак. Дня два или три я всё думал об этом, а потом решил сам посмотреть, есть тут хоть сколько-нибудь правды или нет. Взял старую жестяную лампу и железное кольцо, пошёл в лес и тёр и тёр, пока не вспотел, как индеец. Думаю себе: выстрою дворец и продам; только ничего не вышло – никакие духи не явились. Так что, по-моему, всю эту чепуху Том Сойер выдумал, как всегда выдумывает. Он-то, кажется, поверил и в арабов и в слонов, ну а я – дело другое: по всему было видать, что это воскресная школа.
Сперва я эту самую школу терпеть не мог, а потом ничего, стал привыкать понемножку. Когда мне, бывало, уж очень надоест, я удеру с уроков, а на следующий день учитель меня выпорет; это шло мне на пользу и здорово подбадривало. |
