— Если твой ученик — где его черти носят? — не появится сию же минуту, мы пойдем одни, слышишь?

— Ой, что-то мне нехорошо, — пробормотала Тео, но так тихо, что Дерек ее не услышал.

— Ну не могли же его сожрать? Даже если попытались — подавились бы, полагаю… Он что, свистеть не умеет?

Словно в ответ на слова мага со стороны окошка раздался задушенный сип.

— Не умеет, — констатировал Дерек и утробно зарычал: — Спускайся сюда, парень! Быстро!

Гринер на удивление шустро нырнул в подвал и пошел на голос черного мага. Остаточное ночное зрение, возникшее после того, как его «припечатали» (или незадолго до этого, он так и не понял), помогло ему сориентироваться в темноте.

— Я тут, — прошептал он. — Что дальше?

— Ты видел?

— Человека? Да.

— И кто это был? Какого пола?

— Я не разглядел.

— Дерьмо, — ругнулся Дерек и задумался. — Так… Идем все вместе, и там уже решаем, что делать. Да уж, как тактик я на высоте… Тей?

— М-м-м… — страдальчески отозвалась магичка.

— О Боги, ну что с тобой… куда идти? Вверх, вниз?

— Вни-и-из…

Стараясь шуметь поменьше, маги и Гринер направились в сторону большого разлома в стене напротив окна. Чернильная дыра словно манила к себе, завлекала — и, хотя из нее не доносилось ни единого звука, казалось, что она слегка вибрирует. Гринер, изо всех сил пытающийся подавить испуганный писк, который рвался с его губ помимо воли, зажмурился, шагнул вперед… И будто вошел в кипу черного бархата, отсекающего все посторонние шумы, все, кроме отчаянного стука сердца.

Дерек, рассказывая позже об этой эскападе, всегда требовал от окружающих признания своего геройства. С недомогающей магичкой, висящей на одной руке, и зеленым учеником в другой, он бесстрашно вошел в логово опаснейшей твари, и бесспорно, это был самый великий его поступок. Или самый идиотский — это уж как посмотреть.

Толчки крови в ушах поутихли, и Гринер осмелился робко протянуть руку вперед, рассчитывая, что через какое-то время натолкнется на стену, свидетельствующую об окончании коридора. Но стены все не было — он шел, растопырив пальцы, и думал о том, что всего два дня назад он протирал столы в задрипанной таверне и даже предположить не мог, что окажется в подобной ситуации. С одной стороны, было даже забавно — вот уж точно, как говорят в народе — "Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь", думал Гринер, а с другой стороны, знал бы он, во что вляпывается, трижды подумал бы, прежде чем предлагать себя в ученики этой странной, даже подозрительной женщине. Сказать по правде, она с самого начала ему не понравилась, да она не нравилась ему и сейчас — он с удовольствием бы задушил ее, прямо здесь, благо все звуки тонут в этой мягкой и приятной темноте…

— Не слушай ее, — хриплый голос Дерека частично вернул юноше разум. — Она знает, что мы идем, и пытается… вот черт! Пой песню!

— Что-о? — губы не слушались и шлепали одна о другую. — Какую?

— Любую! Пой!

— На рассвете ты вы-ы-ыйдешь и меня на пороге разбу-у-удишь, — путая слова, затянул Гринер, — необутая, э-э-э, неодетая и неумытая…

— Дальше, — простонал Дерек, — пой дальше, хотя только Боги знают, что с тобой сделал бы Талли, будь он здесь…

Гринер продолжил петь, хотя голос его дрожал от страха.