Кое-как дети добрели до бананового дерева. Тотор постучал по корням, оплетенным мягкой, мокрой от росы травой, считая, что в ней могли прятаться ядовитые змеи или вредные насекомые. Обо всем на свете приходилось заботиться отважному путешественнику.

Лизет растянулась у подножия, а брат полез на дерево. Не зря старый боцман учил юношу взбираться на мачты. Обдирая руки и напрягаясь изо всех сил, Тотор карабкался по стволу. Добравшись до плодов, висевших довольно высоко над землей, он достал нож и срезал целую гроздь. Плюх! Теперь будет чем питаться хоть неделю. Вслед за фруктами мальчуган слетел вниз, разбудив сестру.

Оба быстро проглотили по паре бананов и отправились искать подходящее место, чтобы вздремнуть. Укрывшись в тени больших атласных листьев, они тут же заснули.

…Дети спали долго и проспали бы еще, но несчастье снова обрушилось на них.

Услышав устрашающие крики дикарей, Тотор и Лизет мгновенно проснулись. Руки, ноги, черные тела, взлохмаченные волосы — все перемешалось в их глазах.

— Бог мой! Дикари! — в страхе прошептала девочка.

— Точно! Они! — как эхо повторил маленький горбун.

Пока дети спали, райский пейзаж изменился. Около двадцати папуасов, одетых в одни набедренные повязки, но разукрашенные и вооруженные, как для войны, появились на берегу.

У каждого мужчины имелась связка острых дротиков, лук со стрелами, сабля за поясом, за плечами мешок, куда складывали отрубленные головы.

Страшный обычай существовал у папуасов: кого бы они ни встретили — врага или просто незнакомца, — тут же возникало непреодолимое желание обезглавить его. Тело съедали с гарниром из пасленов, по-научному названных «соланум антропофагорум», а головы относили в дом и украшали ими фасад. На некоторых уже имелось по две или три дюжины черепов с пустыми глазницами и высохшей кожей. Чем больше висело черепов на хижине, тем больше чести было хозяину.

Однако встречи с людьми в этих краях были случайны: сами понимаете, никто не спешил быть съеденным. Проще всего считалось откормить пойманных детей, хотя дикари не брезговали никем.

Тотор и Лизет оказались в руках папуасов, которые давно и безуспешно охотились, пока неожиданно не наткнулись на спящих малышей. Глаза головорезов жадно загорелись.

Брат и сестра проворно вскочили на ноги. Чем ближе подходили охотники, тем воинственней становился маленький горбун. Он выставил вперед кулаки и закричал во все горло:

— Руки прочь!

Дикари рассмеялись, обнажая ослепительно белые и острые, как у хищников, зубы. Они тряслись от хохота, заранее радуясь удачной добыче.

— Ржут как лошади! — побледнев, прошептала Лизет.

Насмеявшись вволю, аборигены стали что-то бурно обсуждать, ожесточенно жестикулируя. Похоже, они спорили, указывая пальцами то на брата, то на сестру. Некоторые подошли к детям и принялись осматривать и ощупывать их.

— Они хотят знать, насколько мы толстые, — простонала Лизет, которая беспокоилась все больше и не без причины.

Девочка сомнений не вызывала. Нежного мяса вполне достаточно, из нее выйдет прелестное рагу. Теперь опытные эксперты принялись за мальчика. Его вид не внушал им доверия. Очевидно, сколиоз не являлся распространенной болезнью среди аборигенов.

Тотор, не зная, смеяться или плакать, обратился к папуасам, как будто те могли его понять.

— Я что, амулет или будущее жаркое? Что вы ощупываете мой горб, хотел бы я знать?

Выпуклость на спине сильно заинтересовала дикарей, и они снова принялись за обсуждение. Затем один из них попытался неумело и грубо снять с мальчика рубашку. Тотор понял и добавил:

— Они хотят знать, естественного ли происхождения мой горб. Увы, самый настоящий! Не верите? Сейчас увидите!

Одним движением мальчуган скинул одежду и оказался голым по пояс.