— Хорошо, хорошо, но посмотрим, что же это за сведения, — сказал Мишель с оттенком нетерпения.

— Вот они, командир. Дессау очень известен в Кольмаре, где пользуется самой лучшей славой. Его считают чрезвычайно богатым и вполне преданным Франции. По вступлении в Кольмар, пруссаки нашли в нем самого упорного противника притеснений и гонений, которыми они по своей привычке терзали жителей. Дессау всегда восставал против них и не раз имел с ними стычки, но никогда не уступал. Они питают к нему неумолимую ненависть и каждый раз, как представляется случай, поступают с ним гнусно; словом, нет человека, который не был бы уверен, что они ненавидят его изо всей мочи. Он же достойный и превосходный человек, преданный Франции и обожаемый бедными, потому что много делает добра и благородно тратит средства, приобретенные трудом.

— Это чудный портрет, если похож, — сказал Мишель, прикусив губу.

— Он должен быть точен, — уверил Оборотень со своей насмешливой улыбкой, — люди, которых я расспрашивал, далеко не подозрительны.

— Все ли теперь? — спросил молодой человек с очевидным нетерпением.

— Нет еще, командир, вы же угадываете, что я желал увидеть такого почтенного гражданина.

— Как же это возможно, когда он здесь? — вскричал Паризьен.

— Продолжайте, — сказал Мишель улыбаясь.

Оборотень взглянул насмешливо на Паризьена и пожал плечами.

— Ты, видно, еще зелен, — сказал он.

— Что, что такое? — вскричал Паризьен, раздосадованный таким эпитетом.

— Молчи! — повелительно сказал Мишель. — Ну что же, видели вы его, Оборотень?

— Невозможно было.

— Я думаю! — пробурчал себе под нос Паризьен. — Заберет же человек себе такую дурь в голову!

— Уже две недели, — продолжал контрабандист, не обращая внимания на слова зуава, — господин Дессау исчез после жаркого спора, который имел с немецким комендантом. Одни утверждают, что его захватили ночью и отвезли в крепость по ту сторону Рейна; другие, напротив, утверждают, что господин Дессау, которым меры давно были приняты, просто скрылся в самом Кольмаре в недоступном убежище, зная, что может рассчитывать на преданность своих друзей.

— Итак, он не оставлял Кольмара?

— Это общее мнение, командир.

— Гм! В этих сведениях нет ничего положительного, они полезны, быть не могут. Что вы сделали тогда?

— Я не унывал, командир. Дав вам, слово собрать верные сведения, во что бы ни стало, я непременно хотел сдержать его. Долго не думая, я решился пойти напролом и прямо направился к дому господина Дессау, который пруссаки, скажу мимоходом, ограбили и обобрали сверху донизу, словом — совершенно опустошили. Когда я подошел, у подъезда шумно толпился народ, громким говором и свистом выражая свое неодобрение, между тем как пруссаки невозмутимо обирали даже до медных ручек на дверях, глупо ухмыляясь под нос негодующей толпе. Случайно я очутился возле человека, несколько мне знакомого. Тотчас между нами завязался разговор, и я заметил, что он прячет под полою сверток, должно быть очень ценный, если судить по заботливости, с какою он старался скрыть его. Мы перекинулись несколькими словами, когда он сделал движение, чтобы уйти, а я последовал за ним, мне тут нечего было ждать более. Итак, я проводил моего старого знакомого до его дома, находившегося двумя-тремя улицами далее.