Лилия уже вскочила на ноги и совсем была одета.

— Помоги мне, — сказала ей баронесса. Молодая девушка повиновалась, потом помешала в камине, где огонь почти потух, но вскоре взвился кверху ярким пламенем.

— Сходи-ка в кухню посмотреть, что там делается, и скажи Иоганну, чтобы он дал лошадям овса.

Молодая девушка вышла, а баронесса, кончив одеваться, зябко закуталась в большую шаль.

— Уж успела вернуться? — сказала она входящей Лилии. — Как нашла ты наших караульных?

— В совершенном порядке, крестная, они спали поочередно и теперь вполне свежие.

— Знаешь ты, где комната господина Жейера?

— Знаю, крестная.

— Можно туда пройти так, чтобы не видали люди?

— Очень легко.

— Так веди меня.

— Без огня?

— Разумеется, разве недостаточно светло, чтобы пробраться?

— О! Конечно, луна так светит, как будто белый день.

— Пойдем скорее, нельзя терять времени.

Они вышли и стали красться по темным коридорам, словно две мышки, трусившие на поиски ужина.

Поднявшись на довольно крутую лестницу, они прошли длинный коридор, по обе стороны которого были двери, по большей части полурастворенные, и Лилия остановилась перед самой последней. Эта дверь была затворена, и за нею раздавалось громкое храпение.

— Наш приятель спит хорошо, — с насмешливою улыбкой заметила баронесса.

— О! Нечего опасаться, чтоб он проснулся, — возразила молодая девушка с серебристым смехом.

— Тише, — остановила ее баронесса, — войдем. Они толкнули дверь, но та не подавалась.

— Уж не заперся ли он? — с досадой сказала баронесса.

— Нет, крестная, замка нет в дверях. Он, должно быть, припер ее чем-нибудь изнутри, попробуем еще.

— Попробуем.

Они удвоили усилия, и на этот раз дверь подалась, сперва немного, а потом вдруг распахнулась настежь, и вместе с тем раздался громкий стук: это с грохотом упала на пол палка, которой Жейер припер дверь.

Обе женщины в испуге притаились в самом темном уголке коридора, сдерживая дыхание и прислушиваясь.

Но опасение их оказалось напрасным: глухой храп не умолкал. Должно быть, сон банкира был очень крепок, что он не проснулся при таком грохоте.

Совершенно успокоенные, обе женщины вернулись на цыпочках и вошли в комнату.

Банкир не позаботился завесить свое окно, и лучи месяца, тогда почти полного, свободно проникали в комнату, освещая ее ярким и вместе холодным, бело-голубоватым светом.

Жейер лег совсем одетый на приготовленную ему постель из соломы. Одеяло, в которое завернулся, он сбросил с себя, и под расстегнутым жилетом был виден широкий сафьяновый пояс.

Баронесса улыбнулась с довольным видом.

— Помоги мне, малютка, — сказала она Лилии.

— Что мне делать, крестная?

— Осторожно приподнять его за туловище.

— А если он проснется?

— Не проснется, скорее! — прибавила она резко.

Молодая девушка повиновалась. Жейер был широкоплеч и тучен, только с величайшим трудом удалось наконец девушке приподнять его.

Не теряя минуты, баронесса расстегнула пояс и спрятала его под шаль.

Лилия тихо опустила спящего на прежнее место, а тот не переставал храпеть.

— Все равно, — пробормотала резвушка, — этому почтенному господину теперь должен сниться странный сон.

В это время баронесса осматривала карманы пальто банкира, брошенного на стул; она овладела большим бумажником.

— Возьми канделябр и ступай за мной, — сказала она служанке.