– Что с «Каравеллой»? – ответил штурман вопросом на вопрос.

– Потеряла управление. Роботы занимаются проверкой внутренних систем.

– А… Сколько прошло? – спросил Алексей, делая попытку подняться.

– Полчаса.

– Темно, как в могиле, – слабым голосом проговорил штурман. – Неужели взрыв мог прервать люминесценцию?

К штурману мягко подкатился Кир. Он осторожно обвил плечи Алексея чутким щупальцем.

– Включи хотя бы лучевик, Пётр, – попросил штурман.

Капитан глянул на стены отсека, с которых лился яркий дневной свет люминофоров, и до крови прикусил губу.

– Лёша, ты потерял зрение… – тихо сказал он и подошёл к другу.

В открытый люк лихо влетел Энквен.

– Системы проверены, – доложил он капитану, – можно приступать к наружному осмотру «Каравеллы».

За то время, которое штурман лежал без сознания, экипаж «Каравеллы» сумел убедиться в самом страшном: ракета потеряла не только управление, но и глаза – телесистема корабля вышла из строя. Неизвестно было даже, где сейчас находится ракета. Может быть, она медленно падает на Аларди? А может, отброшенный взорвавшимся облаком беспомощный корабль летит по бесконечной гиперболе, превратившись в маленькое космическое тело? И сколько протянется состояние полной неизвестности? Каждую минуту можно было ожидать катастрофы. То ли астероид пробьёт магнитную защиту и врежется в стальную грудь ракеты (на подступах к Аларди локаторы «Каравеллы» зафиксировали несметное количество астероидов), – и тогда мгновенная вспышка отметит место гибели звездолёта. То ли сам корабль, как слепой щенок, ткнётся в неприветливую поверхность первого встречного небесного тела.

Между тем выходные люки «Каравеллы» заклинилась, и, чтобы выйти наружу и произвести всё необходимое, роботам пришлось немало повозиться.

Капитан взял с собой Кира и Энквена.

Трое вошли в круглую герметическую кабину, Кир, вошедший последним, захлопнул за собой блестящий люк. Голубничий ловкими движениями облачился в космоскафандр, после чего Энквен включил вакуумное устройство. Давление воздуха в кабине резко пошло на убыль. Сразу выходить наружу было опасно; из-за слишком большого для человеческого организма перепада давлений.

Наконец трое вышли наружу. Перед капитаном раскрылась фантастическая картина. В густой, почти осязаемой тьме тускло светились серебристые бока «Каравеллы». Безжизненные дюзы – до них отсюда было добрых четыре километра – слабо вырисовывались своими плавными линиями. А внизу… У Голубничего захватило дух. Такого ему ещё не приходилось видеть. Там, вдали, на страшной глубине, расстилалась огромная вогнутая чаша, вся она красновато светилась. Вогнутость, конечно, была лишь оптическим обманом – капитан знал, что такой всегда представляется выпуклая поверхность с большой высоты. Края гигантской чаши были окаймлены причудливыми фиолетовыми пиками.

– Это Аларди – планета системы Центавра, – уверенно сообщил Кир, закончив астрономические измерения.

С трудом оторвавшись от грандиозного зрелища, капитан велел приступать к осмотру.

«…Давняя моя мечта! Наконец-то ты сбылась. Вот она, Аларди, рукой подать. В каких-то пяти тысячах километров подо мной расстилается её таинственная почва. Ну, что ж. Здравствуй, Аларди! Однако неприветлива ты к гостям. Или это в твоём обычае – так встречать пришельцев? Но погоди, мы вырвем твои тайны!

Времени немного, поэтому постараюсь зафиксировать главное. С момента катастрофы прошло уже шесть часов, или четверть суток, в милых земных единицах. Восстановление жизненных систем корабля, повреждённых взрывом, завершается.