В течение недели о неприятелях не было ни слуха, ни духа. Наши лазутчики рассеялись по степи, а наш баркас вскоре открыл в одной бухте тридцать шесть челнов, в которых каллапу прибыли из своей области. Челны были уничтожены, а их владельцы скальпированы.

Ввиду жаркого времени мы устроили на восточной стороне блокгауза просторный лагерь, окружив его земляными укреплениями, и переселились туда из станции, спертый воздух которой, отравленный тяжелым запахом сушеной рыбы, грозил нам болезнями.

Спустя неделю наши враги снова появились, безмолвные и решительные. Видимо, они вернулись с тем, чтобы отомстить или умереть; борьба обещала быть отчаянной. Они расположились на небольшом открытом лугу по ту сторону реки в количестве шестисот человек.

Наш первый отряд разбил и рассеял боннаксов, когда они шли на соединение с плоскоголовыми; после этого они направились к кайюсам и проколотым носам. Эти три племени после неудачной войны отступили перед нашим вторым отрядом. Тогда боннаксы, в отчаянии от своих неудач, и уверенные, что победа шошонов грозит им истреблением, соединились с каллапу и омбиквами, решившимися повторить нападение на наш маленький гарнизон.

Нам грозила неминучая гибель, если бы плоскоголовые продолжали воевать; но их заклятые враги черноногие, воспользовавшись удобным случаем, вторглись в их область, и они попросили мира. После этого оба наши отряда могли послать часть своих воинов нам на помощь. Наши лазутчики сообщили нам об их приближении; и обсудив с отцом положение дел, я отправился к ним навстречу в ущелья Минеральных Гор. Всего возвратилось семьсот воинов; в обеих экспедициях они потеряли не более четырнадцати человек. Они разделились на три отряда и двигались, окружая степь, в которой расположились враги.

Луна вставала в час ночи. Решено было, что за два часа до ее восхода гарнизон блокгауза, уже сильно пострадавший во время четырехдневной осады, спустит фейерверк, полученный мною в подарок в Монтерэ, и сделает вылазку, воспользовавшись изумлением неприятеля при виде такого необычайного зрелища. Все произошло, как мы предполагали. При первой ракете среди боннаксов, каллапу и омбиквов поднялась суматоха. Ракеты лопались, выбрасывая снопы разноцветных искр, и дикари смотрели в немом изумлении. Но их изумление сменилось суеверным страхом; смятение распространилось между ними. И вдруг боевой клич сотен голосов нарушил тишину. Момент наступил, оба отряда шошонов кинулись на свои перепуганные жертвы, и когда час спустя взошла луна, ее мягкий свет озарил четыреста трупов, устилавших прерию. Боннаксы и омбиквы были истреблены все до единого. Каллапу мало пострадали, так как бежали к морскому берегу в самом начале дела.

Так кончился великий союз против шошонов, предания о котором переживут века. Но за этими событиями последовала тяжелая для меня потеря. Мой отец, несмотря на свой преклонный возраст, проявлял чрезвычайную деятельность во время последней осады и подвергался большим лишениям и усталости; энергия не изменяла ему, пока длилась борьба; но когда все кончилось и пули перестали свистать мимо его ушей, силы оставили его, и, прохворав десять дней, он скончался, печальный и утомленный жизнью. Я похоронил его на берегу Тихого океана. Дикие цветы на его могиле питаются чистыми водами Ну-Элейе-Шавако. Племя шошонов долго будет беречь могилу бледнолицего из отдаленной страны, бывшего когда-то их учителем и другом.

Двое моих друзей, Габриэль и Рох, получили серьезные раны, и прошло много времени, пока они оправились.

Мы провели остаток лета, строя воздушные замки и собираясь отправиться на зиму в Монтерэ, но судьба, как увидит читатель, распорядилась иначе.

Глава IX

В начале осени, спустя несколько месяцев после смерти моего отца, я и двое моих товарищей, Габриэль и Рох, охотились в южных степях на восточном берегу Буонавентуры.