Наша позиция была очень сильна. С северной стороны перед нами находилась широкая и быстрая река; с южной ров в сорок футов шириной и в десять глубиной; местность вокруг была открытая, голая, без кустов, деревьев или пригорков; по бокам у нас были небольшие кирпичные башни в двадцать футов вышиной с бойницами и дверью на высоте десяти футов от земли; лестница, ведшая к ней, разумеется, была поднята наверх. Другой, главный вход приходился над рекой, и попасть в него можно было только вплавь. Здание было выстроено из камня и кирпича, дверь, сделанная из крепких брусьев и обшитая медью, могла долго выдерживать удары их топоров или сопротивляться огню.

Нас было теперь десять мужчин, в том числе семеро вооруженных огнестрельным оружием и довольно хороших стрелков; кроме того, шестнадцать женщин и девять детей, мальчиков и девочек, которым были назначены различные посты на случай ночного нападения. Шесть воинов, отправившихся в поселок за огнестрельным оружием, должны были вскоре вернуться, а до тех пор нам оставалось только быть начеку, поджидать неприятеля и допустить первый штурм, не пуская в ход огнестрельного оружия, чтобы не дать заметить, какие силы скрываются внутри форта.

Один из стариков, смышленый малый, бывший в свое время храбрым воином, предложил план, которого нам следовало держаться. Он с товарищем должны были отправиться к тому месту, где стояли челны, и развести там костер, чтобы поднимающийся дым усыпил всякие подозрения. Омбиквы по прибытии на станцию без сомнения пошлют кого-нибудь за воинами, стерегшими челны; этого посланного они постараются поймать живьем и привести в форт. Порешив на этом, мы спустили на реку челнок, и поздно вечером двое индейцев, вооружившись ружьями, отправились в свою экспедицию.

Внимательно осмотрев постройку, индейцы убедились, что ее невозможно взять обычным способом. Они пустили несколько стрел, один из них выстрелил в бойницу из ружья, чтобы убедиться, есть ли кто-нибудь внутри, но так как мы сидели спокойно, то их уверенность увеличилась, и они пошли на берег реки, посмотреть, нельзя ли что-нибудь сделать у главного входа. Осмотрев ворота, они, видимо, были разочарованы, отошли на сотню ярдов и стали держать совет.

Было очевидно, что некоторые из них предлагают поджечь постройку, но, судя по их жестам, таких было немного. Другие, по-видимому, возражали, что пожар уничтожит вещи, находившиеся внутри, что было для них вовсе нежелательно. Наконец, один из них, казавшийся вождем, указал пальцем сначала в том направлении, где стояли челны, потом на реку и в заключение — на то место горизонта, где восходит солнце. Когда он кончил, двое молодых людей встали и пошли в юго-западном направлении. Их план был ясен; эти двое людей вместе с двумя другими, остававшимися на страже, должны были провести челны по реке; это заняло бы всю ночь, а на восходе солнца они могли атаковать главный вход и попытаться разрушить ворота своими томагавками.

С наступлением темноты я расставил стражу по всем углам блокгауза на случай ночного нападения. Наши враги развели огромный костер и принялись готовить себе ужин. Хотя мы не могли слышать их разговора, но было очевидно, что они считают станцию в своей власти. Половина их улеглась спать, и к полночи наступила тишина, не нарушаемая ни единым звуком, вокруг потухшего костра. Зная, что завтра будет много дел, я решил отдохнуть несколько часов. Но это мне не удалось.

Лишь только я закрыл глаза, как услышал неясный гул, как будто удары топора по дереву. Я осторожно выглянул. Звуки раздавались довольно далеко, а по берегу реки и за стоянкой индейцев сновали по всем направлениям темные фигуры; наконец, мы убедились, что омбиквы делают лестницы с целью добраться до верхних дверей в наших башнях.