— Да уж, двое детей, это…

— Так давай не будем с ней слишком мягкими. Она не может быть одновременно нянькой и ведущей новостей. Давай, отправляй ее маленькую попку на Украину через неделю, считая с сегодняшнего дня. — Он отхлебнул вина. — Или прощай, птичка.

Официантка принесла счет, который управляющий перекинул Граббу. Пока Грабб нехотя копался в бумажнике, разыскивая свою кредитную карточку, ЭП болтал с официанткой, выясняя, где она живет, и предлагая подвезти ее до дома.

— Мы проезжаем мимо, не правда ли, Элдред?

— Мы?!

— Конечно. Ты можешь вести машину, подвезешь меня домой. Это не так уж далеко. Поработай для разнообразия за свою огромную зарплату. — Алкоголь и сознание своей власти ударили Хаги в голову.

— Что такое двадцать миль ради друга! — проворчал Грабб.

Они ехали молча. ЭП с официанткой сели на заднее сиденье, предоставив Граббу следить за дорогой, блестевшей под мелким дождиком. Ему пришлось собраться, он слишком поздно понял, как много выпил. Его волновало собственное будущее. И будущее иностранных бюро. Грабба вдруг осенило: если не будет зарубежных корпунктов, не нужен будет и редактор иностранного отдела. Не будет работы. Не будет его самого.

— Нам нужна полнота картины, Хьюго. Сейчас больше, чем когда-либо.

С заднего сиденья донеслось лишь незаинтересованное бурчание.

— Послушай, весь этот чертов мир распадается на части. Этнические войны во всех странах бывшей коммунистической ориентации, Южная Африка кипит, правящая семейка в Саудовской Аравии того и гляди будет скинута, и вместе с ней уйдут миллионы баррелей нефти, в Китае назревает угроза гражданской войны. — Машина царапнула край тротуара. — Ведущие ученые-ядерщики бывшего СССР как тараканы расползаются по свету. Похоже на фейерверк Четвертого июля. Шнур уже зажжен, мы в преддверии большого взрыва.

ЭП никак не отозвался. Грабб попробовал зайти с другой стороны.

— Нам не следует слишком торопиться с Изой Дин. Она у нас самая лучшая. Скоро спрос на иностранные новости увеличится, как во времена вьетнамской войны. Знаешь, может быть, мы должны проявить еще немного терпения и… Дерьмо! — Он сосредоточился на своих рассуждениях, машина выехала на середину дороги, и впереди зловеще блеснули фары едущего навстречу грузовика. Грабб резко повернул руль, взглянул в зеркало, собираясь извиниться перед пассажирами. — Дерьмо! — повторил он, на этот раз на тон ниже.

Когда свет фар осветил их машину, Грабб разглядел оскал своего босса, бледную кожу начинающей официантки, чья одежда была в большом беспорядке. Боже, ЭП все-таки человек! Грабб зря распинался.

— Извини, Иза, я попытался помочь тебе, — пробормотал он про себя и повторил то, что ему придется сказать ей (теперь уж не отвертеться): — Поезжай в Киев или уходи совсем.

Помфрит появился рано утром. Консульский работник, должно быть, выехал из Лондона задолго до рассвета. Он был безупречно одет, а в руке сжимал два паспорта.

— Миссис Дин, я очень рад. Удалось все сделать даже скорее, чем я надеялся, — воскликнул он, когда они уже сидели за столом в кухне, отхлебывая чай из больших кружек. — Так приятно, что я смог помочь и отправляю вас и сына домой. Я уверен, вы так хотите вернуться! Не стесняйтесь просить о помощи, если нужно организовать сборы…

«Странно, — подумала Иза.