Потом, кажется, он что-то сказал…

Что? Что он сказал? — пронеслось у нее в голове. Может, объясняет, что он такой же, как все, но только чуточку… Господи, что она медлит?

Линн подошла к Ювеналию. Услышав щелчок фотоаппарата, она взглянула на Августа, и тот убрал «минолту» в карман.

Линн посмотрела на Ювеналия. Перехватив его взгляд, поняла, что ему нужна ее помощь.

Линн взяла Ювеналия за руку…

— Дети… — произнес Август вполголоса.

Линн ощущала кровь Ювеналия в своей руке, когда вела его вдоль прохода, когда они оказались на паперти и потом, когда шли по улице.

— Господи боже мой! — покачал головой Билл Хилл.

— Как ее зовут? — спросила Кэти Ворсингтон, достав блокнот из холщовой сумки.

Спустя пару минут Август стал раздавать присутствующим брошюру с заглавием «Стигматы».

Народ повалил из церкви. Все озирались и недоумевали, куда это подевались Ювеналий в окровавленном саккосе и девушка в ситцевом платье.

15

Кэти Ворсингтон еще в церкви сказала Августу, что она конечно же возьмет у него фотографии, но ничего не обещает. Он спросил, в каком формате она собирается писать об этом. Писать о чем? О том, что случилось? Ну да! Август вручил ей три экземпляра брошюры о стигматах, а также статью о Ювеналии под названием «Чудотворец с Амазонки» и, кроме того, для сведения, пару статей об Обществе Святого Духа.

Кэти быстренько укатила, а прихожане продолжали обсуждать происшедшее, и, как водится, разгорелись страсти.

Позже Август отправился в деловой центр города, в редакцию «Детройт фри пресс». В отделе местных новостей он появился в четверть пятого и удивился, увидев пустые столы. Он представлял себе, как репортеры прервут свою работу, увидев его. «Это же Август Марри!» — пронесется шепоток, и все уставятся на него в изумлении.

Но было воскресенье, и в отделе находились лишь помощник редактора, дежуривший по городу, и четверо репортеров, слонявшихся между столами, заваленными папками, подшивками газет и журналов, будто их сваливали здесь, чтобы потом сдать на макулатуру.

Кэти прервала беседу с каким-то парнем и отвела Августа к своему столу. Он протянул ей конверт с фотографиями.

— Как вы можете работать в таком захламленном месте?

— Что у вас здесь? — спросила Кэти, вытаскивая из конверта пачку черно-белых глянцевых фотографий. — Дети-калеки на улице, дети-калеки на паперти, внутри церкви… Ювеналий… — приговаривала она, перебирая фотографии.

Август решил вмешаться в процесс. Привстав со стула, он облокотился на стол.

— Обратите внимание на его руки, — произнес он с нажимом в голосе.

Кэти пристально взглянула на Ювеналия, снятого крупным планом.

— Обратила, и что? Никому не придет в голову, что на руках у него кровь.

— Но это же кровь! — воскликнул Август. — На нем и на ребенке.

— А вы сообщите читателю, что это кровь, напишите примерно так: «Внезапно его руки стали кровоточить, кровь хлынула так, словно гвозди вбили ему в ладони. И бок у него стал кровоточить, будто пронзенный копьем…»

— Я не вижу, чтобы его бок кровоточил. А вы?

— Он кровоточит, — сказал Август. — Когда у Ювеналия появляются стигматы, кровь сочится из ладоней, из бедра и из ступней.

— А где он сейчас?

Август помедлил с ответом.

— С ним все в порядке, — сказал он после паузы. — Послушайте, я не зря снабдил вас печатной информацией.