Мой телевизор монстр раздавил. Разгромил холодильник. Касса взорвалась, звеня колокольчиком.

Монстр бушевал, разрушая первый этаж, все то, что я любила, превращая мое убежище в руины. А я могла только сидеть и смотреть.

Когда не осталось ничего, что можно было бы сломать, монстр обернулся ко мне.

Лунный свет серебрил его черную кожу, отражаясь в красных глазах. На руках и шее монстра вздулись вены и сухожилия, грудь работала, как меха. На рогах повисли обрывки мусора. Он яростно замотал головой, кусочки пластика и дерева разлетелись.

С доисторического лица, сквозь пряди свалявшихся темных волос на меня смотрели полные ненависти глаза.

Я смотрела в ответ и боялась дышать. Он спас меня, чтобы убить? Большего я не заслуживала.

Он был ходячим напоминанием о том, что у меня было — и что я потеряла. Чего я так и не увидела — и что убила. Он был так похож на моего монстра из Зеркал, но в то же время чем-то отличался от него. Бэрронс был неконтролируемо агрессивен, не мог — или не хотел — перестать уничтожать все живое в пределах зрения, не важно, насколько оно мелкое и беспомощное. Там, на обрыве, в глазах Бэрронса я видела безумие.

Этот монстр был машиной для убийства, но не безумной. В его глазах не было сумасшествия, только ярость и жажда крови. Это был Бэрронс... но нет.

Я закрываю глаза. От его вида моя душа исходит болью. Монстр издает грудной рык, гораздо ближе, чем секунду назад. Мои глаза распахиваются.

Он стоит в паре метров от меня, нависает, звенит нерастраченной злостью. Алые глаза смотрят на мою шею, когтистые лапы сжимаются и разжимаются, словно хотят обхватить ее и сжать.

Я тру затылок, благодаря Бэрронса за метку. Как оказалось, знак все еще защищает меня, поскольку монстр не навредил мне, хотя и явно хотел это сделать. Интересно, защитит ли меня метка от всей «стаи» существ, похожих на Бэрронса. Он сказал, что никогда не позволит мне умереть. Кажется, он принял меры и на тот случай, если с ним что-нибудь случится. К примеру, Риодан, я и копье.

— Спасибо, — шепчу я.

Мои слова, похоже, приводят монстра в еще большую ярость. Он прыгает ко мне, хватает за воротник, поднимает меня в воздух и трясет, как тряпичную куклу. Мои зубы клацают друг о друга, кости вибрируют.

Возможно, знак меня и не защищает.

Я ведь не умирала сегодня. Пусть моя миссия изменилась, но цель осталась прежней. Болтаясь в воздухе и шаркая ногами по полу, я расфокусировала зрение и потянулась к озеру, призывая алые руны. Они держали на расстоянии Невидимых Принцев, а Принцы Фейри куда более смертоносны и сильны.

На поверхность всплывало что-то другое, но я игнорировала его. Понадобится немало времени — больше, чем мне хотелось бы, — в будущем, чтобы исследовать все, что скрыто под тихими темными водами. Я зачерпнула то, за чем пришла, и быстро вынырнула обратно.

Монстр все еще тряс меня. Глядя в его суженные глаза, я поняла, что, возможно, поспешила с выводами, решив, что он не так безумен, как Бэрронс.

Я подняла сжатые кулаки, с которых капала кровь. Монстр замотал рогатой головой и заревел.

— Поставь меня.

Двигался он так быстро, что моя рука оказалась у него в пасти прежде, чем я успела понять. Я еще выговаривала «меня», а острые черные клыки уже сомкнулись на моем запястье.

Но монстр не откусил мне руку, как я того ожидала. Он засосал ее. Мягкий теплый язык касался моих пальцев и проникал между ними.