Виллиса была той, о ком он думал, засыпая, о ком вспоминал, просыпаясь, и кого видел во сне. Он начинал скучать в тот момент, когда за ней зарывалась дверь, и переставал, только когда она приходила.

Однажды Виллиса задержалась на два часа, и Галик от беспокойства чуть не сошел с ума. Он уже собрался бежать к людям, но, к счастью, Виллиса появилась.

– Бабушка читала мне лекцию, – мрачно сказала она. – О том, что я слишком много работаю, а девушка в моем возрасте должна не над математикой сидеть, а гулять с молодыми людьми.

Галик замер. Мысль о том, что Виллиса может гулять с какими-то молодыми людьми, ни разу не приходила ему в голову.

– Ты же не будешь этого делать? – спросил он.

И не узнал своего голоса. Виллиса посмотрела на него хмуро:

– Они глупые, – мрачно казала она.

Весь день Галик не находил себе места. Ему не сиделось, не стоялось и не лежалось. Виллиса же как ни в чем не бывало строчила что-то в своей тетрадке. От безысходности Галик пошел разбирать очередной завал коробок и нашел огромный, толстенный парадный фотоальбом, где были тщательно задокументированы все свадьбы Острова примерно вековой давности.

Через час Виллиса застала его листающим альбом на полу.

– О, какие смешные платья, – заулыбалась она. – О! А вон Тыча на заднем плане, видишь?

Галик никогда не признал бы Тычу в этой хохочущей девушке.

– О! А это кто? Какая красавица!

Виллиса перевернула страницу и восхитилась очередной невестой.

– Бенедикт и Мила, – прочитала она. – Ой! Это ж наш Беня! Он был женат?

– Мила? – изумился Галик. – Это же его мать, и она умерла…

Некоторое время молодые люди просто разглядывали фотографию.

– Ты выйдешь за меня замуж? – спросил Галик.

– Конечно, – улыбнулась Виллиса.

* * *

Каждый вечер Галик просил забирать его домой все позже. Яну раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, она радовалась, что сработал их с Тычей план, а с другой – ужасно скучала по сыну, которого почти не видела.

Яна попыталась сунуться с разговорами к Фрицу, но тот только пожимал плечами, похлопывал ее по плечу и повторял что-нибудь типа «Все будет хорошо!» или «Случится то, что предопределено!»

Бесил страшно!

А потом Фриц уходил в лабораторию, которая все больше походила на логово безумного ученого: стойки с внушительного вида печатными платами, затейливо переплетенные провода, системы лазеров, призм и линз. И для пущего эффекта – половина устройств со снятыми кожухами.

Яна сидела в своей комнате с выключенным светом и ждала, когда хлопнет входная дверь (Фриц привел сына), потом на кухне (сын ищет, чем бы поужинать), потом в спальне Галика (лег спать). Только после этого она могла позволить себе закрыть глаза и заснуть.

Но в тот день хлопнула входная дверь и сразу дверь в комнату сына. Этого Яна вынести уже не могла, подхватилась и пошла проверить, все ли в порядке. Но на кухню заглянуть не забыла.

Постучала в дверь комнаты Галика с замиранием сердца.

– Входи, мам.

Яна открыла дверь локтем – в руках держала поднос.

– Жареные пельмени, – сказала Яна. – Уже остыли. Подогреть?

Галик лежал на кровати и смотрел в потолок. Улыбался. Судя по выражению лица, на потолке витало нечто восхитительное. Яна даже проверила – но нет, только причудливая игра теней.

– Все хорошо? – спросила Яна и вдруг поняла, что завидует счастью сына.

– Мама, а как вы с папой… поженились?

«Ого! – подумала Яна.