Власть еще в 1966 году вступила в переговоры с курдами. Именно в этом году собственный корреспондент «Правды» Примаков получил указание отправиться на север Ирака. Поездку он начал с Багдада, где взял интервью у нового президента генерала Абд аль-Саляма Мохаммада Арефа. Тот позволил Примакову беспрепятственно отправиться на север. Ночью его привели в землянку Барзани. Тот обнял советского журналиста со словами:

— Советский Союз — мой папа.

Барзани был очень откровенен с Примаковым. Поэтому шифровки Евгения Максимовича высоко оценили в Москве и попросили вновь отправиться в Иракский Курдистан. Постепенно его поездки превратились в посредническую миссию. Примаков встречался и с Саддамом Хусейном, который еще не был человеком номер один в Ираке, но в ту пору отвечал за отношения с курдами.

«С 1966 по 1970 год, — вспоминал Примаков, — я был единственным советским представителем, который регулярно встречался с Барзани. Летом жил в шалаше, зимой — в землянке».

В одной из поездок в качестве переводчика с Примаковым был молодой дипломат Виктор Викторович Посувалюк, будущий заместитель министра иностранных дел.

Курдам обещали предоставить автономию, право избрания собственных властей, участие в правительстве. Договорились, что вице-президентом Ирака станет курд. 10 марта 1970 года Мустафа Барзани подписал соглашение, рассчитывая на обещанную автономию. 11 марта новый президент Ирака генерал Хасан аль-Бакр зачитал текст соглашения по радио и телевидению.

Но Барзани так и не дождался обещанного. На границе с соседним Ираном целенаправленно создавался «арабский пояс», чтобы изменить демографическую ситуацию, туда переселяли иракцев-арабов. А исконных жителей правительственные войска выселяли из Иракского Курдистана сотнями тысяч. В 1974 году лидеры курдов сочли, что их обманули, и вооруженная борьба возобновилась.

Попытка примирить иракское руководство с курдами не могла увенчаться успехом. Короткие периоды затишья сменялись новыми атаками на курдов. Став президентом Ирака, Саддам Хусейн травил курдские деревни химическим оружием. Саддам Хусейн, как и многие арабские лидеры, был непримирим и нереалистичен, поскольку влияние традиций и эмоций на него сильнее доводов рассудка. В этом отражается и свойственная исламским экстремистам привычка противопоставлять себя остальному миру.

Президент Туниса Хабиб Бургиба с горечью говорил:

— У нас, арабов, эмоции подавляют разумные действия, эмоции оправдывают инертность. Мы, арабы, кричим, наносим оскорбления, мы погрязли в ругани, мы проклинаем и думаем, что таким образом мы выполняем свой долг. За всем этим стоит комплекс неполноценности.

В 1983 году Юрий Владимирович Андропов, который стал генеральным секретарем ЦК КПСС, и министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко предприняли попытку помирить союзников СССР — Ирак и Сирию. В Багдаде и Дамаске побывал Евгений Максимович Примаков, тогда директор Института востоковедения Академии наук. В результате в Москву конфиденциально прибыли министры иностранных дел Ирака и Сирии. Переговоры не переросли в договоренности, тем более в соглашения.

Дело в том, что еще 28 июля 1979 года Саддам Хусейн объявил, что раскрыл заговор среди своего ближайшего окружения, причем заговорщики получали помощь от враждебной Ираку «иностранной державы». Выяснилось, что враждебная держава — это Сирия.

Президент Сирии Хафез Асад протестовал и требовал представить доказательства. Он отправил в Багдад министра иностранных дел и начальника генерального штаба, чтобы доказать, что Сирия ничего не предпринимала против Ирака. Они вернулись, получив от иракских братьев кассету с записью показаний одного из арестованных. Других доказательств не было. Президент Сирии предложил передать спорное дело на рассмотрение Лиги арабских государств. Саддам Хусейн не захотел.