Леон Аршакович Оников, который много лет проработал в аппарате ЦК КПСС, был знаком с Примаковым шестьдесят лет. Оников тоже учился в Тбилиси.

— Мы познакомились, когда он учился в третьем классе, а я постарше был. Но поскольку я переехал из периферийной школы и год потерял, то разница между нами стерлась. Вот с этих пор мы друг друга знаем.

Юный Примаков был похож на маму. Его иногда называли самураем: глаза раскосые, лицо худое.

Нечто восточное оставалось во внешности и в характере Примакова, пока он был молодым, а потом исчезло, возможно, от долгой московской жизни.

— Тбилиси — это кузница дружбы, там высока культура дружеских отношений, — рассказывал Леон Оников. — Мно-гонациональность Тбилиси — это достоинство города. Грузинам присущи большая деликатность в личной жизни, рафинированность. Русские, жившие в Тбилиси, в дополнение к своим качествам — твердости, открытости — вбирали замечательные грузинские черты. А кроме того, в городе жили греки и персы, пока их Сталин не выслал. Всё это делало нас интернационально мыслящими людьми.

А вот в Москве Примаков столкнется с непривычной для него практикой делить людей по этническому признаку.

Его друзья не любят говорить на эту тему. Отделываются общими фразами вроде такой: «В нашем кругу его национальность никого не интересовала». В этом никто не сомневался, порядочные люди не могут вести себя иначе. Но Москва не состояла из одних только друзей Евгения Максимовича.

— Разговоры о том, что Примаков — скрытый еврей, ходили и по нашему Институту мировой экономики и международных отношений, — рассказывал Владимир Размеров, много лет проработавший в ИМЭМО. — Такие слухи ходят всегда. Даже Иноземцева, предыдущего директора, евреем считали, и Арзуманяна, нашего первого директора, в евреи записали, потому что он якобы брал в институт только армян и евреев. Наша страна антисемитизм и другие «анти», пренебрежительное отношение к «чучмекам» долго еще изжить не сможет. Такие разговоры в нашем обществе неизбежны при наших дрянных привычках. У нас каждый должен расщепить генеалогическое древо руководителя на спички и найти что-нибудь нехорошее. Таких людей полно, в том числе и в нашем институте.

— В первые годы перестройки, — вспоминал бывший член Политбюро академик Александр Николаевич Яковлев, — лидер общества «Память» Дмитрий Васильев распространял на митингах листовки, где говорилось, что в Советском Союзе существует сионистский заговор. Кроме меня, как главного советского еврея, там обязательно фигурировал Евгений Максимович Примаков — под другой фамилией. Забыл какая. Потом и Ельцина включили в этот список.

Озабоченные еврейским вопросом не сомневаются в том, что русская фамилия Примакова — не настоящая, а придуманная. Работая над мемуарами, он счел необходимым рассказать о своем происхождении.

«Антисемитизм всегда был инструментом для травли у тупых партийных чиновников, — писал Евгений Максимович. — Мне всегда были чужды как шовинизм, так и национализм. Я и сегодня не считаю, что Бог избрал какую-либо нацию в ущерб другим. Он избрал нас всех, которых создал по своему образу и подобию…

С моей бабушкой по материнской линии — еврейкой — связана романтическая история.