И он все еще был здесь.

Если Боб и его дружки не узнают, что ее охраняют агенты ФБР и сдержат слово, с ней все будет в порядке. И пока Маккейбу и его компании ничего не известно о ее прошлом, можно не волноваться.

Она оказалась между двух огней. Эта мысль никак не давала ей покоя.

Промучившись без сна минут пятнадцать – Мадди не могла поворачиваться с боку на бок из-за своего плеча, – она встала с постели и, увидев через полуоткрытую дверь светящийся голубой экран телевизора, направилась в гостиную посмотреть, где там Маккейб.

Как она и предполагала, он по-прежнему сидел на диване. Когда он пришел около одиннадцати вечера, чтобы сменить Уинна, который в свою очередь сменил в четыре часа Барби-Рэмбо, то выглядел очень привлекательно. В синей водолазке и джинсах, чисто выбритый и причесанный, он был прямо-таки красавцем.

К своей большой досаде, она поняла, что ее действительно влечет к нему.

Правда, лучше к нему из-за этого она относиться не стала. Скорее, наоборот. Ей совсем не нужны были сейчас такого рода осложнения.

Ну так перестань смотреть на него, приказала она себе. Надо просто не обращать на него внимания, так легче будет перенести его присутствие в своей квартире.

Но когда она забралась снова в кровать, накрылась простыней и закрыла глаза, она не могла не думать о том, что он рядом, всего в каких-то шести метрах.

Она пыталась вспомнить о чем-то приятном, пыталась считать в уме слонов и все, что приходило ей в голову, и, наконец, отбросив все мысли о сне, просто лежала, невольно прислушиваясь к звуку телевизора. И в этот момент она вдруг поняла: если бы она сейчас была в своей квартире одна, она сжалась бы в комок и дрожала от ужаса.

А теперь, когда она знала, что Маккейб в соседней комнате, ей по крайней мере не было страшно.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Воскресенье, 17 августа

Когда Мадди проснулась на следующее утро, в ее спальне было темно. Это напоминало о том, как радикально изменилась ее жизнь. Раньше в ее спальне никогда не было так темно. Она всегда, перед тем как лечь спать, приоткрывала тяжелые шелковые шторы, чтобы свет стоянки проникал в комнату. Тогда она выключала свет, но в полной темноте никогда не спала. Плюшевой Фаджи тоже не было с ней рядом. Обычно она сажала свою игрушку на туалетный столик, а в эту ночь даже забыла вытащить из ящика.

Она села на край кровати. Плечо дергало, голова болела, ей срочно нужна была порция кофеина, как вампиру кровь.

Надев халат и решив вести себя так, как будто она была дома одна, Мадди взяла одежду и направилась к двери, раскрыла ее – и услышала голоса. Она заглянула в гостиную и убедилась, что там никого нет. Все трое – судя по голосам – собрались на кухне.

Облегченно вздохнув, она поспешила в ванную.

Когда она вышла оттуда минут через двадцать, она выглядела – да и чувствовала себя – гораздо лучше. Она приняла душ, высушила феном волосы, надела синие шорты и желтую свободную футболку. Она подкрасила ресницы и губы, чего обычно не стала бы делать воскресным утром, если только никуда не собиралась.

Синяк на щеке ей удалось скрыть при помощи косметики. Огромный синяк на шее начал менять цвет – с фиолетового на еще более безобразный желто-зеленый, она даже не попыталась его замаскировать, это было бесполезно.

Мадди прошла на цыпочках по направлению к кухне, откуда доносился соблазнительный запах кофе.

В центре стола стояла большая коробка пончиков. За исключением этого, кухня выглядела как обычно: чистой и аккуратной, правда, в мойке Мадди увидела несколько тарелок, которых там не было, когда она ложилась спать. Она почувствовала разочарование, что разминулась с Маккейбом, но в тот же момент увидела его через застекленную кухонную дверь. Он стоял к ней спиной на верхней ступеньке и разговаривал с Уинном и Гарднер.