— А, сыны мои… — произнес Фулгрим. — Что за развлечение вы приготовили для меня на этот раз?

Фабий наклонился к уху примарха:

— Ты ведь не Фулгрим, верно?

Взгляд Фулгрима метнулся к апотекарию, и Люцию почудился в нем отблеск соучастия. Наклонившись вперед, он убрал руку Фабия с груди примарха.

— Люций! — воскликнул Фулгрим, обдав его благоуханным дыханием. — Как жаль, что нам не дали скрестить мечи, верно?

— Я думаю, ты уже давно соблазнял меня этим поединком, — ответил Люций.

Фулгрим рассмеялся.

— Неужели это было так очевидно? Люций, это был бы незабываемый опыт. Как можно считать себя живым, не отведав вкуса смерти? Восстать из пепла одной жизни и возродиться к жизни иной. Вкусить забвение, а потом вернуться. Ах, такие впечатления нелегко забыть.

— Я считаю, смерть быстро испортила бы мой вкус, — сказал Люций. — А пока предпочитаю наслаждаться тем, что предлагает нам жизнь.

Лицо Фулгрима исказила гримаса разочарования.

— Какой же ты недальновидный, сын мой. Но это неважно, со временем ты исправишься. Ну, а что скажут остальные? Вы все серьезно верите, что я, называя себя вашим повелителем, являюсь не тем, за кого себя выдаю?

— Мы знаем, что ты не Фулгрим, — сказал Каэсорон.

— А кем же вы меня в таком случае считаете?

— Существом из имматериума, — ответил Вайросеан. — Воплощением демона.

— Демона? — Фулгрим снова засмеялся. — А как еще можно описать примарха? Неужели вы настолько наивны, считая, что все, называемое демонами, есть зло? Демон или примарх, оба эти существа созданы из нематериальной энергии, оба они являются гибридами плоти и духа и посланы в этот мир неестественным способом. Если бы вы хоть что-то знали о моем создании, вы бы так легко не бросались словами.

— Итак, ты признаешь, что ты демон? — прошипел Каэсорон.

— Юлий, возлюбленный сын мой. Неужели ты так сильно стремишься к конфликту, что сознательно закрываешь глаза на реальность? Я ведь уже сказал, что, по определению Мария, я демон! Демон, вызванный волей того, кто хочет завоевать бессмертие в бушующем царстве богов и готов подниматься по нашим трупам.

— Он лжет, маскируя обман истиной, — предупредил Фабий. — Он облекает лживые слова в приятную для вашего слуха оболочку.

— Тогда надо отрезать ему язык, — предложил Люций, за что был вознагражден отблеском замешательства в глазах Фулгрима.

В его глазах он одновременно заметил гнев, веселье и разочарование, но какое из чувств было истинным, он определить не мог.

— Марий, — снова заговорил Фулгрим. — Из всех своих сыновей тебя я меньше всего ожидал здесь увидеть.

Эти слова сочились невыносимой тоской, но Марий Вайросеан не дрогнул. С тех пор, как Марий подвел Фулгрима на Лаэране, он стал самым преданным слугой примарха, всегда готовым угодить и беспрекословно выполнить любой приказ. Если Фулгрим и надеялся воззвать к этой его черте, его постигло горькое разочарование.

— Моя любовь к примарху не знает границ, — сказал Марий, наклонившись вперед, словно намереваясь плюнуть в лицо связанного Фулгрима. — Но ты не он, и я сделаю все, что потребуется, чтобы вытащить тебя из его тела. Ради этого я перенесу любую боль, любые мучения. Понятно тебе, дьявольское отродье?

Лицо Фулгрима раскололось в широкой усмешке.

— В таком случае, хватит болтать, щенки! — бросил он.